Дмитрий Финоженок - Лаба, Улла и Нева

Но так далеко в глубину веков мы уходить не будем и ограничимся той частью, что коснулась меня непосредственно. Первый раз я узнал о Задаче в конце 1980 года. Олимпийский мишка улетел, куда он собирался, а в военном городке Заслоново, расположенном среди лесов Белоруссии, я, тогда ученик 5 «А» класса, открыл только что пришедший номер журнала «Квант». Небольшая, в пару страниц статья захватила меня: в ней рассказывалось о проблеме, которая мало отличалась от задач школьного учебника, но при этом сообщалось, что, несмотря на усилия нескольких поколений ученых, про ее решение почти ничего неизвестно. Я исчеркал несколько тетрадок в клетку, пытаясь найти решение, но тщетно.

P.S. Прошло 25 лет. Рухнул железный занавес, похоронив под собой Советский Союз, мир распахнул нам свои объятия, а интернет отменил расстояния. Однажды, вспомнив это незабываемое ощущение сопричастности к настоящим научным проблемам, я решил нагуглить решение задачи. Оказалось, что, хотя прогресс и не стоял на месте, до полного решения еще далеко. Самой многообещающей была статья американского математика Вильяма Дугласа Викли 21 21 William D. Weakley, Ph. D., Purdue University Fort Wayne. , но кроме абстракта, найти что-либо в сети не удалось. Набравшись наглости, я написал ему по электронной почте. И он ответил.

Его статья действительно оказалась прорывной, завязалось обсуждение, которое переросло в нашу совместную статью в «The Australian Journal of Combinatorics» 22 22 Проблему в целом мы, конечно, не решили, но разобрали важный, хотя и частный случай. , в появление у меня собственной странички в Google Scholar 23 23 Поисковая система по полным текстам научных публикаций. , а также в вежливое письмо ассистента Дональда Кнута с просьбой разрешить использовать нашу с Викли статью в четвертом томе «Искусства программирования». Для тех, кто не в курсе, для программиста – это, как если бы про тебя написали в Библии.

В конце позапрошлого года мне пришел еmail, что в издательстве «Springer» вышел двухтомник «Теория графов. Самые интересные гипотезы и открытые проблемы», в котором профессор Викли рассказывал, в том числе, и о нашей с ним работе. Мол, когда он уже отчаялся найти подход к проблеме, вдруг пришло письмо из Сибири, где много-много диких медведей и когда-то выходил журнал «Квант».

Отличие науки от магии – в отношении к принципу изотропии мира. Ученый убежден в его однородности и ищет универсальные законы, маг – исключения из правил. И в этом смысле город – место магическое. Сотни одинаковых улиц, десятки тысяч домов, но только в одном из них тебе рады, а в остальных даже не откроют.

Мир за пределами твоей квартиры другой. И он не обязан быть добрым. В первый год своей самостоятельной жизни в Ленинграде я остро чувствовал это. Мне часто снился один и тот же сон. Стою я на Лиговском проспекте и жду автобус. А он все не идет и не идет. И тут подходит странного вида «Лаз» с номером неизвестного мне маршрута. Я, решив, что до метро я все равно доеду, сажусь в него. И на ближайшем перекрестке он сворачивает с проспекта в какой-то переулок. И с каждой минутой местность становится все более дикой: мрачные пустыри, больницы, разгрузочные платформы, темные ряды гаражей. Я понимаю, что еду не туда. А остановки все нет. И другие пассажиры, что-то в них меня беспокоит. Я оглядываюсь и в ужасе просыпаюсь.

И нельзя сказать, что это моя личная фобия понаехавшего. В Петербурге есть старая городская легенда о красном доме, который иногда появляется на пустырях. Прохожие, зашедшие в этот дом, исчезали навсегда.

Многие чувствовали, что где-то там, среди этих бесконечных зданий, живет зло. Даже дети. Помните историю про гробик на колесиках?

Осталась девочка одна дома, а радио ей и говорит:

– Девочка, девочка, гроб на колёсиках ищет твою улицу.

Девочка не прячется. Радио опять:

– Девочка, девочка, гроб на колёсиках ищет твой дом.

Девочка не прячется. Радио:

– Девочка, девочка, гроб на колёсиках ищет твою квартиру.

Девочка не прячется. Радио снова:

– Девочка, девочка, гроб на колёсиках уже у тебя за спиной.

Девочка не спряталась, и гроб ее прибил к потолку. И поставил под нее тазик, чтобы кровью не затопить соседей снизу.

Откуда, по-вашему, он приехал? Где их таксопарк? Чья злая воля ежедневно отправляла их на улицы города?

Когда я закончил первый класс, мои родители решили, что пора, и при первой же возможности повели меня в Эрмитаж.

– Что тебе больше всего понравилось? – спросили меня после экскурсии.

– Сундуки, – ответил я.

С тех пор египетский зал – мой любимый в Эрмитаже.

Дом, где жила бабушка Шура, был единственным домом на Большой Пушкарской улице на всем протяжении от Кировского проспекта до Кронверкской, у которого парадная была с двумя ступеньками.

Если смотреть на эту парадную с четной стороны улицы, то сзади слева будет улица Ординарная, кольцо троллейбуса №1, остановка, после которой нужно было платить за проезд заново. Сзади справа будет Бармалеева улица, давшая название злодею детской сказки.

Слева от входа – арка, ведущая в лабиринт дворов, ближайший путь к квартире-музею Кирова, на завод «Пирометр» и на улицу Рентгена, на которой в 90-х было обнаружено захоронение радиоактивных материалов. Слева расположен дом, увешанный памятными табличками в честь проживавших там государственных деятелей. Бабушка Шура дом этот обходила стороной: трудно питать добрые чувства к дому, жильцы которого пытались тебя съесть 24 24 Подробнее об этом читайте в главе «Игрушки ленинградских детей». . Далее через улицу расположен небольшой скверик, облюбованный малышами и их мамами – плешь, оставшаяся от взорванной в 1932 году Покровской церкви.

Двери в парадную были трехметровые, на внешней стороне можно было заметить остатки узорных барельефов. После того как дверь за тобой закрывалась, сразу становилась тихо, как в музее, и в темноте и прохладе проступал запах благородной старины. Справа был проход к почтовым ящикам и квартирам, расположенным в подвале. Поднявшись на десяток ступенек, мы попадали на первый этаж. Дальше можно было на лифте (тяжелая ажурная металлическая внешняя дверь и двери-распашонки внутри кабины) или по винтовой лестнице с широкими ступенями.

Дверь в коммуналку украшали несколько звонков. Каждый звонил на свой лад, и никто и никогда не открывал дверь, услышав чужую трель. Не из-за безразличия, а исключительно охраняя право на частную жизнь соседей. Но не дай бог гостю позвонить не в тот звонок! Разговоров было бы на недели. К счастью, нам не нужно было разбираться в этой хитрой системе, стена бабушкиной комнаты была наружной, и можно было просто постучать в нее в определенном месте.