Сергей Романович - Радикал. 165 сантиметров борьбы

Так, сидя за столом и разговаривая с одной актрисой, он сказал: «Я всё отдаю профессии! Всё! На жизнь себе ничего не оставил. Ничего!», и этот взгляд.

Около часа я все ходил и думал над этими словами. Я не мог понять – как? Как жить, если все отдавать профессии? Если, проживая все эти роли, веря в них, выкладываясь в них полностью, оставлять в них всё, что же тогда на жизнь? Как же тогда жить?

Все эти вопросы крутились в моей голове и не давали мне покоя. Последнее время у меня в груди было такое ощущение, будто там работает с постоянным ускорением какой-то мотор. И порой я чувствовал, будто он сейчас взорвется.

С этими мыслями я подлетел к Владимиру Машкову перед репетицией и на повышенных тонах, чуть ли не закричав, спросил: «БАТЯ! КАК ТЫ ЖИВЕШЬ?»

Он сперва опешил от моего напора, но потом понял, что я не шучу и спросил: «В смысле?» Я говорю: «Ну как ты живешь? Если все оставлять здесь, на площадке, что на жизнь-то? Где тогда гармония? Как быть с близкими-то?» А он говорит: «Как сказал один философ, гармония – это хочу, могу, должен! То есть ты хочешь это делать, ты можешь это делать, значит, ты должен это делать! И тогда все складывается. А если “могу, но не хочу”, то получается вынужден! А вынужден – это очень страшное слово. Тогда гармонии не будет. Ну а если “хочу, но не могу” – тогда еще страшнее, наверное. Так что себе оставлять ничего не нужно. Ты можешь это делать, ты хочешь это делать, значит – ты должен! И все. Обо всем остальном забудь. Не жди аплодисментов или что тебя начнут хвалить. Отдавай. Отдавай до последней капли, ничего не ожидая взамен. И тогда жизнь сама тебе все вернет». Я продолжал недоумевать: «Ну а как же близкие? Семья?» Он говорит: «Да. Страшная профессия. Страшная. Все отдаешь, на жизнь ничего не оставляешь. С близкими тяжело будет. Тяжело. По-другому – никак…»

Дальше у нас началась репетиция, и я остался со всеми этими словами наедине. Они продолжали сверлить мне голову. Сегодня я обязательно продолжу этот разговор и докопаюсь до правды, которая мне так необходима. Точнее, мне интересно узнать его правду. Правду о его счастье и о том, как заниматься этой профессией и быть счастливым.

После этого разговора, уже после съемок, я продолжил размышлять у себя в номере, стоя под душем. Был похож на дурачка. Задавал себе вопросы и сам же на них отвечал. Часть вещей в моей голове прояснилась. Сейчас нужно дать всем моим выводам прорасти, чтобы они сформировались в убежденность.

И вот когда это случится, я обязательно напишу обо всем, что происходило, происходит и будет происходить в моей голове и жизни.

Читатели, постоянно задавайте себе вопросы. Попытайтесь откопать свою правду. Правду о своем успехе и о своем счастье. Чтобы вы делали в жизни только то, чего по-настоящему хотите именно ВЫ.

Я искреннее желаю вам самого главного – гармонии с самими собой!

Спустя время я нашел для себя ответ и понял – я так не хочу. Я не хочу пожертвовать собой ради искусства. Я осознал, что все эти люди, по большей части, фанатики. Фанатики своего дела. Я не говорю, что это плохо. Но в случае с актёрами было иначе. Ведь они реально хотят умереть на сцене. Отдаться искусству на все 100 %. И это не вызывало у меня восторга. Для меня мое внутреннее спокойствие, гармония, моя целостность и мои близкие – важнее всего того, что мне предлагало взамен кино. Даже несмотря на то, что кино мне предлагало очень многое, я был не готов расплатиться за это своей душой. И когда я начал отказываться от своих первых проектов, это было безумно тяжело и больно.

Наверное, вы заметили, что еще несколько постов назад я писал о том, что принял решение уйти из кино, уехал с вещами в Томск, а тут уже бегаю по площадке и задаю вопросы Машкову. Нестыковочка, подумаете вы, и правильно сделаете!

Увы, недостаточно просто принять какое-то решение, а потом красноречиво озвучить его в своих постах. Нет, самое интересное начинается, когда нужно отвечать за свои слова.

Как вы уже, наверное, догадались, проверку на прочность тогда я не прошел. Стоило людям из кино создать мне более или менее благоприятные условия: купить билеты из Томска, снять квартиру в Москве, вырезать сцены с поцелуями, предоставить дублера… и я поплыл. Не хватило мне тогда решимости в сердце, чтобы отказаться от этого раз и навсегда. Да и на деньги повелся. Так как стабильного заработка на тот момент не было, и я подумал: «Поеду, поработаю в одном проекте, заработаю денег и продолжу развивать себя в другом». В итоге так я и остался в Москве, снимаясь в кино. Полный отказ от съемок усложнял еще тот факт, что мне во всем шли на уступки. Соглашались на деньги, которые я требовал, условия, которые озвучивал, – всё это выбило у меня почву из-под ног, и я продолжил идти по накатанному. Но при этом параллельно не прекращал читать книги и искать способ всё изменить. Но, как говорится, на двух стульях не усидишь, поэтому процесс всех моих трансформаций значительно замедлился.

Кто знает, если бы тогда, сидя в Томске, я отказался от съемок в «Коробке», «Ольге» и «Экипаже», как бы сложилась моя жизнь?

Но в тот момент я думал, раз все мне идут на уступки, меняют сценарий, дают дублеров, может, все-таки не уходить из кино? Я даже поставил себе новую цель, чтобы хоть как-то оправдать свою слабость, звучала она так: «Получить Оскар, ни разу не целуясь в кадре», – и смешно, и грустно. Итак, из Томска я снова полетел в Москву и продолжил сниматься. Как и продолжил искать счастье в том, в чем мне его уже было не суждено найти.

Изменения – боль. Решения – боль. Поступки – боль. Успех – боль. Достижения – боль. Все в этом мире достигается через боль. Невозможно добиться успеха или испытать счастье, не испытав истинной боли. Так не бывает.

Возьмите любой вид спорта. Придите в спортзал и посмотрите на тренирующихся. Их лица напряжены, тела мокрые, уставшие, мышцы напряжены от боли. Но разве они противятся этому? Нет. Им нравится эта боль. Потому что они точно знают, что эти испытания приведут к изменениям роста, развития, силы.

Но к этим изменениям доходят немногие. Зачастую закоренелый дрищ заканчивает тренировки спустя неделю, когда все его тело трещит от боли. Он не выдерживает и сходит с дистанции. И так всегда – в естественном отборе за красивое тело или любое спортивное достижение выживают единицы.