Сергей Решетников - Иркутская сага. Том 4. История страны, история семьи

В 1974 году работала на обувной фабрике в швейно-заготовочном цехе наклейщицей, затем год работала на фрезеровке – смывала ацетоном с новой обуви наплывы клея. Все это было для ее здоровья очень вредно, она довела себя до ручки, ходила вся зеленая. Я тут виню себя, что не забрала ее с этой фабрики, это все не для нее. Возила ее на море (в Одессу – два раза, Геленджик, Сочи), в Москву. Были на Байкале.

Сережа, дядя Саша Щепин, Галя

Галя, Сережа и мама

Галя и Сережа

Галя и Сережа

Галя была начитанной, развитой женщиной. Собирались у нас на ее дни рождения ее друзья, подруги. Как-то один раз читали отрывки из разных произведений, были и сваты на этом вечере. Галя читала из Тургенева «Муму», как Герасим вез собачку топить по приказу барыни, да так жалостно, что сват пролил слезы – жалко стало собачку.

Галя и Сережа

25 октября 1984 года вышла замуж за Егорова Мишу (он родился 8 мая 1956 года в Москве): по специальности – слесарь 5 разряда по металлу, по национальности – удмурт, вся его родня (три брата, мама) жила в Средней Азии в курортном месте Джалал-Абад. Миша жил один в общежитии, в интернатах, когда учился. Было трудно, мама одна растила детей, ему очень хотелось жить дома, иметь свою семью и детей. Галю он любил, нарадоваться на нее не мог, но жить вместе им пришлось недолго.

Галя с Мишей познакомились так: у нас на 5-м этаже жила молодая семья: Валентина и Саша, который до женитьбы жил в одном общежитии с Мишей от завода имени Куйбышева в рабочем предместье по улице Ленской.

Валентина познакомила Галю с Мишей – завязалась хорошая дружба. Ходили вместе летом 1984 года загорать на остров Юность. Миша играл в волейбол с молодежью, загорающими на острове, занимался спортом: бегал, делал зарядку, кувыркался на турнике, брусьях и т. д.

Сережа, Галя, мама, стоит Миша

Мне Галя сказала, что познакомилась с парнем, цыганом, кажется, по национальности. Миша был с большой черноцой, с кудрявой шевелюрой, худенький, среднего роста, с огромным носом (в детстве он упал с лошади и повредил нос, и тот у него таким и остался).

Миша с Галей ездили в Слюдянку на Байкал на выходные дни. Осенью того года мы с Галей ездили по путевкам отдыхать в санаторий в Одессу, а Миша в это время с группой товарищей уехал в тайгу добывать орехи, год был урожайный. Забрался в глушь непролазной тайги, набил много кулей ореха, обработали их, а выносить из тайги было очень трудно к дороге, так и застрял там, от него не было никаких известий. Галя волновалась, не зная совсем города Одессы, вызвала такси, нашла телеграф, чтобы позвонить в Иркутск в общежитие, там ответили, что ничего о нем не знают. Ходила в самый престижный храм, молилась, ставила свечи за здравие. Потерялся жених, хоть в розыск объявляй.

За Галей в санатории ухаживали молодые люди – она была видной особой. Ходили мы с ней на лечебную физкультуру в санатории, принимали солнечные ванны, купались, вода была теплая. С моря дул прохладный ветерок, много овощей-фруктов, жили отдельно в комнате на два человека. К нам приезжала из Калуги моя сестра Мэра, отдыхала вместе с нами.

Миша с большим трудом приехал из тайги осенью, в конце октября, усталый, похудевший, но был счастлив, когда встретился с Галей. Решили пожениться.

Свидетелями со стороны жениха были девушка с парнем из общежития, со стороны невесты – наш Сережа со сватом Георгием Семеновичем. Я с тетей Капой давай сооружать праздничный стол, пока молодые ездили в загс. Все было просто, скромно, душевно. Сережа со сватом сказали мне, что Миша – парень неплохой и пусть себе живут, чтобы я не вмешивалась в их жизнь.

Мама с детьми и ее двоюродный брат Володя Котков

Миша остался жить у нас. На завтра притащил свои пожитки из общежития. Был безумно счастлив, забыл о своих болячках с ногами, которые натрудил в тайге, так бы и жили дальше, но не бывает так, как хочешь.

Галя от него родила мальчика недоношенного – 28 недель, мальчик лежал в кювезе, простыл, получил отек легкого и умер в больнице, так сказали врачи. Галя в первые месяцы беременности умудрилась простыть и заболеть, а это очень плохо и опасно для жизни зародившегося дитя, все с самого начала шло неспокойно. Надо бы беречь и еще раз беречь свое здоровье, не было бы такой печальной концовки.

Я виню себя, что не уберегла свою дочь. В основном, виноваты нервы, которые достались ей от отца по наследству, особенно, по женской линии, а отсюда все невзгоды и беды для всех нас.

Я себя сейчас казню за то, что халатно отнеслась к этому делу. Увезли ее ночью на скорой помощи в роддом на Баграда, положили на 1-й этаж в палату №6, где были ужасные условия. В записке ко мне она писала – женщины-роженицы стонут, плачут, доносятся душераздирающие крики, леденящие душу, и режут по сердцу, как острым ножом. В нескольких шагах от ее палаты были две детские палаты, где находятся новорожденные. Они постоянно плакали, и днем, и ночью. Соседкам по палате приносили кормить ребятишек в 6 часов утра, а санитарки будили подмываться и измерять температуру в 4.30, последнее кормление кончается в час ночи. Галя совсем потеряла сон – чувствовала себя скверно, хотелось спать и плакать.

Лена и Галя с Оленькой

В общем и целом, на ее долю досталось много неприятностей, которых можно было избежать, а самое главное – сберечь свое здоровье, нервы.

Физически она была здоровая, крепкая женщина, только нервы напряжены, нужен был покой и крепкий сон. Свекор говорил: «Нервы – это величественное здание». Оно так и есть.

Позднее я узнала, что заведующая роддомом – подруга Саши Нетупской, жены моего двоюродного брата Владимира (мама Сережи Нетупского), они дружили семьями в Черемхово. Можно было все устроить хорошо, возможно, мальчик был бы жив, и Галя не перенесла бы столько горя и страданий. Нельзя доверять врачам свое здоровье – это я поняла сейчас.