Ираида Дудко - Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Наша доченька – Стэлла. Том 1

И вот, когда шел уже где – то третий месяц, у меня неожиданно открылось кровотечение. Случилось это ночью.

Виктор помог дойти мне до больницы своими ногами. Тогда больница, также, как и роддом, располагалась в кельях монастыря.

Меня положили на каталку, и оставили ожидать, когда освободиться операционная. Кровотечение усилилось так, что я в крови лежала, как в болоте.

Подозвала сестру. Та сказала – «слезай, пойдём на кресло…».

Я слезла с каталки, прошла несколько шагов, и говорю – «хочу по маленькому…».

Сестра завела меня в какую-то коморку, и поставила мне ведро. Я помочилась, и в этот момент из меня вместе с кровью что-то в ведро плюхнулось.

Когда доктор – мужчина делал мне чистку, я его очень просила сохранить мне ребёночка. Я ему объясняла, как это для меня важно.

А он кричал на меня, что, мол – «вы все такие, сами наделаете глупостей, спровоцируете выкидыш, и ещё притворяетесь – ребёночка она хочет! А ребёночка уже и в помине нет! Совести у вас нет!» и т. д.

Уже потом, сопоставив факты, я поняла, что в ведро выскочил мой маленький малыш. У меня был банальный выкидыш.

И так за последующие два года подобные истории повторялись.

И только в 1963 году я узнала, что у нас с Виктором были не только разные группы крови (у меня – 1-ая, а у него – 2-ая), но и разные резус-факторы…

В этих случаях первый ребёнок, обычно рождается нормально, а последующие – как БОГ даст… А мне так хотелось родить Виктору сына…

27. 11. 61 г.

Да, всё, что ты написала о «старческой» будущности – глубокая правда: буква в букву, то же самое, повторяемое и мной. Но когда-то мне также о себе говорили и бабушка и мама, но… пропускалось мимо ушей, а теперь выработали тот, же житейский итог.

В последнем письме я сообщала и о нашем семейном горестном событии и о многих других неприятностях. Теперь, кажется, заканчивается эта серия карантинов нашего ребёнка (скарлатина, ангина, бронхит). Действительно, сколько забот, тревоги, забот, вынесено за этот год за здоровье такой крошки!

Вот и приходит на ум твой Миша. Если в нормальных условиях приходит на долю близких столько волнений, сколько же они должны будут пережить, когда поедут в далёкую Африку, да плюс с её климатом! Или это произойдёт ещё до родов? Я, может быть, не так поняла? Если профессия Миши не секрет, и навеяна героикой, то это путешествие (с ребёнком) просто подвиг. Ну, у них – молодость!…

В работе Светы я отмечаю, пожалуй, одну из главных трудностей: в школе нет параллельных классов; значит, сколько классов у неё, столько же и разных подготовок, разработанных ежедневных планов. Приятно, что хоть немного начали оплачивать кружки, тетради и т. д. Мы работали бесплатно: всё сваливали в одну кучу под видом общественной работы. А уж эти газеты? Беда!

Ну, заканчиваю. Уже зима. В окно, сквозь голые стволы деревьев виден пруд. Катаются мальчишки на санках и коньках.

Привет и поцелуи всем и ото всех.

Да, вот ещё, Фаня, Мила обращается к тебе с большой просьбой: не сохранился ли у тебя атлас по анатомии человеческого тела.

Дело в том, что нет в продаже, ни у букинистов нет. Девица просто вся измучилась. Череп достала… Будь так добра, если есть у тебя, вышли, за сохранность уж я поручусь. Пожалуйста!

Память убийственная: запечатала письмо, а самое существенное, что хотела написать, забыла. Пришлось распечатывать. Наверное, я надоедаю своими просьбами?

Миша и Света Фирсовы

Вот ещё несколько писем моих родителей, пересланных мне Светланой Фирсовой.

Здесь приведены письма 1962 года.

13. 02. 62 г.

В последнем письме ты так обстоятельно освятила всю обстановку своей маленькой семьи и семьи Миши, что не осталось ни одного кусочка, который был бы для меня не ясен. Это прямо прекрасно! Но всё-таки так бы хотелось поговорить, именно «поговорить», а не писать? Всё это будет не то…

Работа педагогом (словесника в особенности) всегда служила петлёй, а теперь, видимо, ещё стало хуже. А такие педагоги, как Света и её помощник – художник, конечно, «устраивает всех»: за счёт их, двоих, и школа, может, станется «передовой». Мне думается, что Света (да и Миша тоже) пошли в нас, Мейстриков. Не такими ли были и мы? Я (теперь и я могу объективно подойти к себе), ты, Витя, Коля…

Ну, дай Бог, им всего, всего наилучшего. А что такая работа вознаградится, в этом нельзя сомневаться: окрепнут, почувствуют прочную почву под ногами, и уже в отчётах своих так будут уверены, что никакая «собака» не решиться облаять.

Я вот только не поняла, почему вся тяжесть выпуска стенгазеты падает на историка и оформителя? А где же редколлегия? Неужели осталось всё по прежнему в этой общественной работе. И прежде редколлегия существовала только на бумаге, а редактор «отдувался».

За Милушку я прямо болею: справится ли она? Преподаватель по анатомии прямо сказал, что их будут «душить», а приказ есть, чтобы экзамены проводить как можно строже.

Стоматологический институт помещается в сквернейшем здании. Занятия в несколько смен: здание занято непрерывно с 8 -11 вечера. Учебников не хватает. По 60 страниц задаётся за один раз. Латинский – по несколько страниц. На первом курсе они работают, как санитарки (вся группа ребят). На 2-ом – фельдшерами, на 3-ем – врачами. Только на 4-ом и 5-ом специальные дисциплины.

Мы учились в тяжелые года, и ничего подобного не было, и я никогда не слыхала от вас (вообще и в прессе об этом ничего не говорится) о загруженности студентов вследствие перегруженности программ.

Ида на вечернем отделении химии Менделеевского института. Виктор – аспирант московского института, тут же держал и в аспирантуру. Я прошлый раз перепутала: он – начальник лаборатории, (как-то у них называется по номерам), а был начальником группы.

Воля работает прорабом в Вишняках (2 часа на поездку). Работать тяжело, как и везде. Взаимоотношения терпимы.

Нина в том же институте, в какой-то лаборатории завхозом. Выбрана – цехкомом (кажется так?). Она одна из всей семьи на службе чувствует себя, как рыба в воде; работа «не бей лежачего», как говорил когда-то мой В. И.

Читаю я много, но достать книги, которые хочется прочитать, всегда кем-то взяты: настолько, значит, они популярны. (По радио – о Пушкине…)

У меня было воспаление глазной оболочки. Пришлось обратиться к врачу. Помогло. Теперь опять к ней надо идти, чтобы проверить глаза и прописать очки. Я, ведь, иногда не выхожу никуда, и для меня это целое событие. Меня надо всегда «сопровождать». Конечно, в этом, видимо, сказывается и моя мнительность, и излишняя нерешительность, но преодолеть эти «милые» качества не могу. Понимаю, конечно, какой вред себе приношу…