Татьяна Данилова - Богини далеких странствий

С приходом зимы все-таки пришлось урезать пайки, началась цинга. Неважно чувствовала себя и Екатерина Ивановна – малышке явно недоставало молока, а взять его было негде: на тысячи верст в округе не водилось ни одной коровы. За всю историю Амурской экспедиции зима с 1853 на 1854 год была самой холодной и самой жестокой. Всех объединяло одно желание – выстоять, победить холод и болезни.

Екатерина понимала, что зима не сулит ей перемен к лучшему, но надо было держаться в форме и подавать пример другим. Оставаться красавицей, в конце концов… Хозяйство у жены начальника было сложное и огромное: на первом месте стояла семья, ну а второй ее семьей стали офицеры экспедиции. Все мужчины были немного в нее влюблены. Во всяком случае, двое из них – Николай Константинович Бошняк и Воин Андреевич Римский-Корсаков – признавались в своей влюбленности в письмах к близким.

На первые зимние месяцы 1853 года пришлась самая большая смертность от цинги. До мая росло число крестов на окраине Петровского, где устроили кладбище. Заботы о семьях умерших также ложились на плечи Екатерины Ивановны, которой пришлось провести много часов, разделяя горе безутешных вдов и сирот.

Геннадий Иванович делал все, что мог, писал прошения и уповал на то, чтобы на следующую зимовку экспедицию вновь не оставили на голодном пайке. Дошло до того, что Невельской был вынужден дать распоряжение забить скот, только что доставленный им с «большой земли». Эта крайняя мера была необходима для спасения больных цингой.

Но жизнь брала свое. Рождались первые коренные жители этих мест, а с приходом весны начались заботы об огородах, теперь уже не только у русских, но и у аборигенов. Невельской советовал кроме картошки, редиски и капусты с репой сажать в виде опыта еще овес, ячмень, ядрицу.

На Пасху им пришлось делить одно яйцо на двоих. Но, несмотря на скудность пасхального рациона, Невельской издал приказ разделить его с местными жителями. Он оповестил нивхов: «Не пожелают ли они быть при богослужении и после него на чае, а потом, в 12 часов дня, на обеде». Надо сказать, что в поселении к тому времени появился и священник – Гавриил Иванович Вениаминов.

2 апреля 1854 года Екатерина Ивановна родила вторую дочку, которую назвали Ольгой, а 20 апреля Невельской вынужден был отправиться в срочную командировку. С тяжелым сердцем покидал он дом. Болела старшая дочь Катенька, ей становилось все хуже, тяжело страдала после родов и сама Екатерина Ивановна, нуждалась в заботе новорожденная. Но служба есть служба. К тому же осложнилась и международная обстановка: началась война с Англией и Францией.

Вернувшись домой, Невельской застал жену едва оправившейся от тяжелой болезни и в состоянии глубочайшего душевного расстройства. А их дочь Катенька отца так и не дождалась… Ему оставалось только уронить слезу на могилке своей любимой «амурской барыни».

В связи с начавшимися военными действиями обстановка требовала того, чтобы Невельской находился в Николаевске или в Мариинском посту. Из Петровского управлять экспедицией и всеми прибывающими войсками на устье Амура становилось невозможно. К этим соображениям прибавился опыт прожитых там лет, когда во время штормов землю затопляло, а зимой заносило дома до крыш. 8 августа 1855 года уже на новом месте, в Мариинском, у Невельских родилась дочь, которую назвали Марией.

Летом 1856 года Невельские навсегда покинули Дальний Восток и отправились в Петербург. Детей везли в специальных люльках-корзинах, закрепленных по бокам лошади, а женщины более 250 километров проделали верхом в дамских седлах… В Иркутске уже никого из родных они не застали, а в Красноярске Екатерина Ивановна встретилась с сестрой Сашей, которую не видела целых пять лет.

В Петербурге в 1861 году у супругов родился долгожданный сын, его назвали Николаем. Геннадий Иванович был безмерно счастлив: в сыне он видел продолжателя семейной традиции – будущего моряка.

Чем жила эти годы Екатерина Ивановна? Наверное, заботами о детях, о муже, которому помогала писать книгу, а еще, быть может, воспоминаниями о тех самых трудных, горестных и необыкновенных пяти годах, проведенных на берегу залива Счастья. Самых счастливых годах…

После смерти Геннадия Ивановича в 1876 году она закончила и издала его книгу «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России. 1849–1855 гг.».

Екатерина Ивановна ушла из жизни в возрасте 48 лет в 1879 году, пережив мужа лишь на три года. В проливе Невельского есть мыс Екатерины – так увековечил имя своей единственной возлюбленной отважный капитан.

Ольга Александровна Федченко (1845–1921) оказалась в Средней Азии в составе научной экспедиции, руководимой мужем. Но у нее была и собственная исследовательская программа как у ботаника. За нее можно было бы порадоваться: одной из первых женщин Российской империи она получила возможность заявить о себе в науке. Вот только с «тонкостями Востока» и тогда была большая напряженка: Туркестан, Коканд, Бухара и прочие земли еще не полностью вошли в состав России, и все со всеми воевали, – не до ботаники там было… Да и экспедиция по Южному Тянь-Шаню, Алаю и Памиру по вполне объективным причинам была равносильна самоубийству.

Муж вернулся быстрее, чем она предполагала. Ольга вздрогнула, услышав его шаги: неужели отказ? И теперь придется возвращаться… Нет, этого не может быть. Тем более что туркестанский генерал-губернатор Кауфман заверил: осталось только уладить формальности с местным правителем.

Ольга Федченко по прозвищу Ботаника

Однако она, похоже, зря волновалась, Алексей стоял на пороге, и по его горящим глазам было ясно: хан дал добро.

«Хан принял меня в своем дворце. Аудиенция ограничилась только тем, что он взял письмо, которое я должен был передать от имени генерал-губернатора, спросил о его здоровье, прочел все письмо и сказал “якши” (хорошо)», – вспоминал позднее Алексей Павлович Федченко в своей книге «Из Кокана».

Значит, продолжению научной экспедиции по Средней Азии 1871 года быть.

Молодые ученые отправились в эти края еще в октябре 1868 года по решению Общества любителей естествознания, и до настоящего времени на пути следования их сопровождали военные. Теперь им предстояло пройти и изучить самый малоизведанный участок территории, которая формально находилась под местным ханским управлением. Маршрут да и сама возможность путешествия зависели от расположения Худояр-хана, и 12 июля русские узнали его волю. Сопровождать и охранять ученых теперь будут не соотечественники, а ханские джигиты. На душе у Ольги было радостно и тревожно. Муж уединился для переговоров с мехтером. Она решила не вмешиваться. Говорили долго, обсуждая подробности предстоящего передвижения. Алексей вечером за зеленым азиатским чаем рассказывал ей, как тот стращал его и рисовал мрачными красками тяготы пути. А напоследок, видно рассчитывая окончательно запугать чужестранцев-урусов, добавил вроде как между прочим, что местные жители для безопасности при ходьбе по горам привязывают поперек тела длинную палку, чтоб зацепиться при падении.