Светлана Демиденко - Любите меня

–Девушка, вас не Марина зовут? -спрашиваю я

–Нет! – засмеялась та.

–А сестра у тебя есть Марина?

–Есть! Ха-ха-ха! –радуется, что они похожи друг на друга и их спутали.

–А фамилия у тебя Собашникова?

–Да! Ха-ха-ха!– (ну дуры кусок)

– А серёжки на тебе чьи?– пытаю я

–Это мне мама купила!

–А твоя мама кроме бутылки что-то дороже покупала?– начинаю хамить я.

В автобусе тишина! Театр 2-х актеров начинается.

–Это серьги моей сестры, которые украла твоя мать, когда работала в школе. Разве ты не знаешь, что она была под подозрением, даже трое суток в КПЗ просидела?(это правда).– Я ведь с тебя их сейчас сниму и все дела,– говорю я, а сама чувствую, как у меня трясутся руки и я от охваченного гнева не смогу даже просто руки поднять, не то, что серьги хладнокровно вынуть.

Та что-то огрызается, говорит мне, я уже не помню что. Думаю, спрошу у кого-нибудь, не поможет ли мне кто проводить её до отделения милиции. Кстати, она была с подружкой. Смотрю, стоит молодой лейтенант и, якобы читает газету. Я обращаюсь к нему:

–Извините, вы не подскажите, где в центре отделение милиции? -я поняла, что эти девицы собираются выходить у центрального рынка.

Тот мне отвечает:

–Я Вам помогу!

На Центральном рынке, я чуть было первая не выскочила, а лейтенант меня за локоть приостаной

–Подождите, пусть они первые выйдут.

Короче, проводил нас до дежурного центрального отделения милиции и откланялся.

Девки в ожидании беседы с представителями власти веселились от души, заигрывали со всеми подряд.

На работу в этот день я пришла где-то после трех часов, не говоря о том, что членский билет я получила тоже в другой раз.

Волокиты было много. Радовало то, что серьги до выяснения были изъяты у этой Собашниковой, имени которой я до сих пор не знаю. А когда я поняла, что дело опять затягивается, опять нет доказательств и т.д., я заявилась со скандалом к начальнику уголовного розыска. Соврала ему, что в этот день мне была назначена встреча со следователем, которая не состоялась по неизвестной причине. На самом деле я пришла в свой выходной с ним побеседовать и узнать в чем проблемы. В ожидании следователя на его рабочем месте я прождала 3 часа в коридоре и, обозлившись, как сто чертей, обрушилась на начальника. Считаю, что вывалила ему кучу дельных советов по поводу ведения своего дела, до которого, естественно, не было никому никакого дела. Мы знали точный вес и цену этих серёг, дату их приобретения и кончено место приобретения. В те времена всё было дефицитом, и я хотела бы знать где, когда и за сколько купили их господа Собашниковы?

В общем дяденька начальник внимательно меня выслушал и дело пошло в гору. Следователи, а их было почему-то несколько, а может быть они как-то по-другому называются, посетили нас за последние 3 дня множество раз. Сколько раз они посетили Собашниковых не знаю, знаю только ,что те

несколько раз врали, где они их купили, и их версии ни разу не подтвердились. На третий день после посещения мною отделения, нас пригласили проехать в отделение и забрать свои несчастные серёжки. Приехали лично и попросили поехать маму и сестру, а когда я тоже начала собираться, холодно велели мне остаться дома. Я их достала видно. Чем и горжусь!

А Коза-Воровка попала под амнистию, как многодетная мать, в честь какой-то очередной годовщины Победы нашей Родины над фашистской Германией. Ну и плевать! Зато Инне остался на память единственный папин дорогой подарок. Папа, к сожалению, у нас трагически погиб за год до этого случая.

*****

Смерть Папы было первое в моей жизни горе. Огромное, как если бы это слово написать во всё небо. Я поняла, что именно тогда, с его смертью, закончилось мое детство. Мне было почти 22 года. Да, именно до этих лет я, оказывается, была ещё ребенком.

Где-то в конце мая мне приснилось, что Папа белит стены в нашей квартире. Увлекаясь в то время гороскопами, сонниками, я поняла, что этот сон предвещает смерть. Я испугалась за Папу, а позже в этот день нам прислали телеграмму из г. Татарска, (где живет вся Папина родня)– «Приезжайте на похороны». Мы все подумали, что умерла баба Марфа-

Папина мать. Папа беззвучно плакал, уткнувшись в диван, а наутро они с мамой уже были в Татарске. Какого же было их изумление, когда дверь им открыла баба Марфа. Оказывается, умер дядя Петя-муж тёти Маши, Папиной

сестры. Конечно, мне было жалко дядю Петю, но я вздохнула свободно- сон мой сбылся и Папа жив.

Однако на следующую ночь мне снится следующий сон: « В небе летит самолёт такой, как в старых военных фильмах показывают. Я вижу троих пилотов (сквозь стеклянную кабину) и горящий хвост самолёта. Вдруг самолёт наклоняется на 90◦ вниз носом и резко падает в воду. Я в ужасе бегу к реке и вижу, как на берег из воды выкатывается самолёт. Подбегаю, открываю кабину и вижу лежащего пилота-Папу.» В холодном поту просыпаюсь и думаю, их же было трое, почему Папа один?

Когда папа с мамой вернулись из Татарска, я рассказа ему свой сон. Прошло не более 3-х месяцев, как Папа в последний день отпуска засобирался в лес за брусникой. Они с другом дядей Колей знали какие-то места и каждое лето, осень ходили за грибами, ягодами. Как сейчас помню и всегда, когда я его вспоминаю, передо мной всплывает его счастливое лицо после посещения леса. Глаза сияют, как звёзды, улыбка шикарная, зубы мелкие красивые, черные кудри из-под кепочки выбиваются, выцветшая штормовка, за плечами огромный рюкзак с грибами, в руках букет осенних листьев с какими-нибудь красными ягодами. Если грубо сравнивать с кем-либо из известных людей- он был похож на Кобзона.

Папа протягивает мне необыкновенно красивый подберёзовик с прилипшим листиком берёзы на шляпке и говорит: «На, Дочка, это тебе белочка передала!» А я глупенькая начинаю спрашивать, а как передала, что сказала, прямо Свете сказала, как она обо мне узнала?

И вот в конце августа 1984года, набрав с дядей Колей полные бидоны брусники они остановили на дороге попутную машину-лесовоз, который их взялся довезти до какой-то деревни, где жили дяди Колины родственники. Подробности мы с мамой так и не узнали, но по какой-то причине лесовоз полетел в кювет, шофёр и дядя Коля каким-то образом выскочили из машины, и в итоге в перевёрнутой машине остался один Папа. Он прожил 3 дня, в больнице нам сказали: «Тяжёлый случай, но мы таких вытягиваем.» Обнадеженные мы с мамой пошли из больницы, а Папуля умер в эти часы, минуты. У него был множественный перелом ребер и задето лёгкое, после чего наступил отёк и смерть. Я видела его в отдельной палате ещё живым. Он был прикрыт простыней и очень тяжело дышал: к его груди был прикреплён какой-то агрегат, который как бы массировал его. Я ревела в голос, глядя на него, а ему было неловко, что я вижу его таким. Он говорил: «Иди, доча, домой. Занимайся с Инной, скоро в школу, помогай ей с уроками». Уже как будто наказ мне давал.