Сергей Григорьянц - В предверии судьбы. Сопротивление интеллигенции

Книга издана при содействии благотворительного фонда поддержки и реализации программ в сфере культуры Avc charity

© С. И. Григорьянц, 2018

© Е. Б. Шарнова, предисловие, 2018

© Н. А. Теплов, оформление обложки, 2018

© Издательство Ивана Лимбаха, 2018

Когда-то я познакомилась с Сергеем Ивановичем почти случайно на вернисаже в частной галерее, которых так много было в Москве в начале 1990-х годов. Вернисаж был скучный, я уже собиралась уходить, когда неожиданно разговорилась с человеком, который сходу стал невероятно увлекательно рассуждать о Борисове-Мусатове. На вернисажах, как ни странно, немногие говорят собственно об искусстве, вернисаж лишь повод встретиться с нужными людьми, а то, что показано на выставке, идет в качестве приятного, но необязательного сопровождения. Сергей Иванович на том вернисаже оказался едва ли не единственным, с кем можно было поговорить «о прекрасном». К тому же он сразу несколько неожиданно позвал меня в гости с предложением показать автопортрет Борисова-Мусатова, который всегда был одним из самых любимых мною художников. Так, кстати, обнаружилось очень важное для меня качество Григорьянца – у нас с ним во многом схожие предпочтения в истории искусства, то есть мы, конечно, постоянно и горячо спорим о разных картинах и художниках, но в целом представление о качестве художественных объектов поразительно совпадает, что делает общение заведомо увлекательным.

На вернисаже я даже не поняла, что общаюсь с тем самым Григорьянцем, которого знала по публикациям в журнале «Гласность», отзывам друзей и знакомых. Трудно было представить, как можно совмещать безумно напряженную работу в журнале и фонде «Гласность» и коллекционирование произведений искусства. Между тем оба этих занятия для Сергея Ивановича – жизненная необходимость, и чтение книги, которую предваряет это небольшое вступление, многое объясняет. В сущности, и защита прав человека, и сохранение памятников искусства – явления одного порядка. Григорьянц очень точно сформулировал в книге самую суть своей коллекции – «сохранение зачастую ничтожных, а иногда первоклассных предметов русской культуры в варварской агрессивной стране».

Попав в первый раз в квартиру Григорьянца, я оказалась в совершенно ошеломившем меня мире, где европейская живопись, русский авангард, предметы исламского искусства, античная скульптура, скифская археология и расписные вологодские двери гармонично живут рядом друг с другом. Плотность развески картин на стенах небольшой квартиры и невероятная насыщенность артефактами создавали новое измерение пространства и времени. Крошечная квартира на Бабушкинской казалась огромной, а чувство времени просто терялось. Позже коллекция переместилась по другому адресу, квартира стала просторнее, но чудесным образом увеличилось и число экспонатов, которые ранее непонятно как хранились в штабелях и шкафах. Сейчас квартира Григорьянца чем-то напоминает комнаты русской усадьбы, где разновременные и разнохарактерные предметы искусства составляли пространство для жизни ее обитателей.

Мне уже приходилось писать о том, что коллекция Сергея Ивановича продолжает традицию русского собирательства XVIII – первой половины XIX веков с характерным для эпохи Просвещения энциклопедическим вкусом. В ней вполне органично соединены памятники разных стран и периодов, археология, живопись, графика, скульптура, прикладное искусство, профессиональное и народное творчество. Античность и классическое искусство соседствуют с авангардом, а западноевропейская живопись – с русской школой, что крайне не обычно для современных коллекций. Сегодня коллекционер, который начинает приобретать произведения искусства, движим соображениями социального престижа или желанием выгодно вложить деньги, иногда (впрочем, совсем необязательно) к этому присоединяются искренняя любовь к объектам собирательства и хорошая эрудиция. Коллекции сегодня, как правило, имеют четкую специализацию и соответствуют определенным модным трендам: русский авангард, портреты XVIII–XIX веков, художники Парижской школы. Мне очень интересно то, что происходит сегодня в мире коллекционеров, но при этом безмерно жаль, что таких коллекций, как у Григорьянца, больше не будет.

Немаловажную роль в рождении коллекции сыграла семья Григорьянца, в которой страсть к собирательству «генетически передавалась из поколения в поколение». Он вырос «среди обломков дореволюционной дорогой мебели, гарднеровских ваз и сравнительно небольшого числа целых вещей и остатков коллекций». Я оказалась невольным свидетелем того, с какой энергией Сергей Иванович разыскивал «обломки семейных коллекций», конфискованные КГБ при его арестах, и в значительной степени ему это уда лось. Увы, многое исчезло безвозвратно и, скорее всего, было продано, но все-таки Сергей Иванович получил семейные «вещи», которые вернули Третьяковская галерея, музей в Останкино, музеи Чернигова и Львова. Что уж совсем поразительно, он добился от государства компенсации за те предметы, которые не были найдены.

Кроме того, коллекция Григорьянца прочно связана с той традицией собирательства, которая сложилась в России в 1920–1960-е годы. Он сам точно обозначил эту традицию, назвав одну из глав книги «Коллекция как спасение». Собирательство произведений искусства в эти годы не только не поощрялось, но приравнивалось к спекуляции соответственно, преследовалось законом. Именно поэтому история коллекций середины XX века так плохо документирована, письменных свидетельств практически не сохрани лось, собрания в лучшем случае разошлись по наследникам или (что совсем редко) переданы музеям. Остается только устная история, зафиксированная на страницах этой книги. Определение «устная история» более, чем уместно: то, что вошло в главу «Коллекция как спасение» я неоднократно слышала от Сергея Иванович и могу засвидетельствовать, что книга сохранила обаяние и интонацию живой беседы. Отдельные детали событий и обстоятельств могут быть не совсем точными, но в результате рождается удивительное ощущение: кажется, что вы каким-то образом присутствовали при разговорах автора книги с замечательными русскими коллекционерами Татьяной Борисовной Александровой, Игорем Николаевичем Поповым, Николаем Ивановичем Харджиевым. Спасая от уничтожения или забвения те немногие обломки, которые чудом сохранились в России XX века, эти люди давно заслужили свое место в истории европейской культуры.

Чаще всего коллекции отражают определенный вкус времени, есть собиратели, которые опережают его, гораздо реже коллекция отражает личность своего владельца.