Ираида Дудко - Энциклопедия наших жизней (семейная сага). Истоки книга 1. Детство и юность Виктора Анатольевича Дудко

Мы находились в предгорьях Карпат. Дорога была не прямая и, кроме того, она – то шла в гору, то – под гору (скорость поезда в этом случае обычно возрастала). Запомнился мне такой эпизод.

Поезд подходил к какой-то станции. Издали было видно, что там выставлено оцепление с обеих сторон. Вёз нас паровоз типа «Овечка» – маневровый, слабенький, других просто тогда не было. Он долго и медленно тормозил. С подножек посыпались «зайцы». Когда поезд подошел к перрону, на подножках уже никого не было. Большинство «зайцев» в обход станции по путям ушли вперёд, чтобы можно было на ходу вскочить на подножку, когда поезд, медленно, набирая скорость, отойдёт от перрона за оцепление. Мы последовали примеру остальных. Причём, люди помогали друг другу, не отталкивали.

Мы ехали в предгорьях Карпат. Станции и полустанки всегда находились на ровной площадке, а дорога шла вдоль холмов то вверх, то вниз. Начиная движение, паровоз сначала сдавал назад, а затем двигался вперёд, причём колёса вращались быстро – быстро, проскальзывая по рельсам, и только потом, медленно, набирая скорость, поезд начинал движение вперёд.

Недалеко от границы, наконец, мы попали внутрь вагона. Кругом были только одни военные.

В нашем вагоне – солдаты. Я для них как весточка из дома. Угощали всем, чем могли. Когда пересекали границу, а она была уже закрыта, пересечь её можно было, имея соответствующие документы, которых у меня, естественно, не было. Все это знали. И, когда в вагон зашёл патруль для проверки документов, ребята предложили мне залезть под нижнюю полку (в этих старых вагонах под всеми нижними полками было пустое пространство такое, что можно было просмотреть вагон из конца в конец) и там затаиться. Когда патруль подошёл к нашему купе, ребята встали и сапогами закрыли меня, по очереди предъявляя проездные документы. Таким образом, мне удалось пересечь границу.

Я оказался на территории Польши. Поезд пришёл в Перемышль. Перед войной Перемышль входил в состав СССР. В первый день войны немцы заняли город, однако, пограничники, совместно с прибывшим подкреплением освободили его и удерживали ещё семь дней.

По Польше мы продвигались, кажется, на попутных машинах. Дальше я помню понтонную переправу через пограничную довольно широкую реку Одер. Переправились мы через Одер с польской стороны на – немецкую.

Наконец, я в Германии! Стою я рядом с девушкой – регулировщицей. Мой сопровождающий, сбегав куда-то, сказал, что ему дальше прямо, а мне налево в сторону Чехословакии, где сейчас находится 4-ый Украинский фронт. Так я и остался стоять рядом с регулировщицей.

Маленький мальчишка вызывал у проезжавших массу вопросов. Мне повезло: остановилась легковая машина, кто-то спросил у регулировщицы, что за пацан стоит рядом с ней.

Она сказала, что этот мальчишка ищет отца в пределах 4-го Украинского фронта. В машине ехал начальник штаба 38-ой армии 4-го Украинского фронта генерал Епишев, который забрал меня с собой. Мы поехали в направлении Чехословакии. Сколько мы ехали и как ехали, я не помню. Приехали в город Моравская-Острава.

Помню большую комнату (сейчас я бы назвал её кабинетом), я стою в дальнем углу её, а прямо против входной двери длинный стол, за которым сидел генерал. Он вызвал помощника и приказал – «найти, и привести капитана Дудко». Через некоторое время открывается дверь и входит стройный высокий военный.

– Товарищ генерал по вашему приказанию капитан Дудко прибыл – отрапортовал он.

– Капитан, вы никого не узнаете в этой комнате? – спросил генерал.

– Нет – оглядываясь, – ответил он.

Мы не виделись с конца 41-го года, когда мне было семь лет, а сейчас был 45-й год, война кончалась, и мне уже в феврале исполнилось – 11 лет, за это время я немного подрос, да и не мог он предположить, что я появлюсь здесь. Поэтому, не удивительно, что он сразу не узнал меня. (Кроме того, вызов к высокому начальству переполошил всё вышестоящее руководство отца, да и лично его самого тоже).

– Это Ваш сын – указывая на меня, сказал генерал.

А я бросился к отцу на шею. Радость моя была безмерной.

Больше мы с отцом не расставались.

КУТНА – ГОРА, МАЙ 1945 г. Отец – в верхнем ряду крайний слева

Дальше Моравской-Остравы штаб 38-ой армии, а именно в нём служил отец, не продвигался.

Отца позже наградили чехословацким орденом – медалью «За храбрость». Война для 4-го Украинского фронта с официальным сообщением об окончании войны не закончилась. Ещё почти месяц пришлось очищать территорию Чехословакии от немецких групп и укрепрайонов (ведь, немцы, в первую очередь, аннексировали больную часть Чехословакии).

Некоторое время мы пробыли в городе Моравская-Острава. Здесь я впервые увидел живых фрицев. Я помню, как пленные немцы цепочкой друг за другом, без конвойных, шагали на какие-то работы по бровке, рядом с тротуаром (немцы всегда были дисциплинированными). В каждой группе было не больше десяти человек. На тротуар они никогда не заходили, на робах у них были круги, как на мишенях. Местные жители их не любили. С нашими солдатами у них были нормальные отношения.

Ещё мне запомнилось, что улицы и тротуары в городе, дорожки в скверах и парке всегда были чистыми: ни мусора, ни грязи.

Моравская-Острава 1944 год Мой отец – Анатолий Евстафьевич Дудко и я – Виктор

Моравская Острава 1944 год

На фотографии слева – мой отец Анатолий Евстафьевич Дудко и я.

Мне сшили или, может быть, подобрали военную гимнастёрку и брюки.

Я стал похож на солдата, только у меня не было погон.

В ночь с восьмого на девятое нас разбудили выстрелы и крики. Оказалось, что кончилась война и мы победили, хотя как я уже упоминал, что войска 4-го Украинского фронта ещё почти месяц вынуждены были воевать (конечно, было обидно погибать, когда всё кончилось!).

Генерал вызвал нас обоих к себе и сказал, что составляются списки для награждения всех участников медалью «за Победу», и предложил включить меня в них. Отец ответил, что в боях я не участвовал, сыном полка не был, а всего лишь сбежал из дома на фронт к отцу, и всё время был рядом с ним, награды он не заслужил, а поэтому награждать его не стоит. Хотя мне, как мальчишке, конечно, хотелось покрасоваться медалью, но тогда я полностью был согласен с отцом.

– Не стоит, так не стоит – согласился генерал…

Затем армия стала возвращаться домой на Родину. Двигались мы по югу Польши. Первое, что запомнилось мне – это город Краков. Сам город я не помню (в него мы не въезжали).