Френсис Уэлч - Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса

Рабочая сила в России и, как позднее окажется, ее военные потери, были настолько же значительными, насколько приготовления к войне – неадекватными. Тем не менее продвижение в начале войны через леса и болота Восточной Пруссии по двум направлениям: одной армии – к северу от Мазурских озер, второй – к югу от них, было удивительно успешным. Но это продолжалось недолго. Через месяц с небольшим немецкие генералы Гинденбург и Людендорф отразили непродуманную наступательную операцию, нанеся два сокрушительных поражения, первое из которых – в битве при Танненберге. Таким было положение дел, когда в сентябре [1914] Сидней Гиббс покинул столицу, по царскому указу сменившую немецкое название Санкт-Петербург на русское Петроград. Англичанин отправился в Царское Село, чтобы возобновить занятия с Цесаревичем.

После возвращения к Алексею Николаевичу Гиббс сделал лишь несколько разрозненных комментариев:

«9 сентября

Возобновились уроки с А. Н. Могу сказать, что он добился успехов. Значительно продвинулся во всех отношениях. И, кажется, он стал намного более сообразительным, и проворнее выполняет задания. Большую часть времени мы проговорили. Я рассказал ему о своей поездке, а затем попросил его описать картинки из занимательной азбуки.

10 сентября

Комментировал упражнения по методу G […] 45. Кажется, что он вполне в это вник. Читали «Three Bears» («Три медведя» – англ.) 46.

11 сентября

Продолжаем работать по методу, открытому G […] (1). открываю книгу и читаю (2), открываю дверь. Описывали картинки без слов из книги Л. Мартина.

13 сентября

Метод G […]. № А и 3, 5. Описание картинок №2, 3 и 4. Читали «The Duke of York» («Герцог Йоркский» – англ.). Не так уж хорошо. У меня легкая простуда».

В это время Цесаревич был слишком счастлив, чтобы отвлекаться. К концу недели Гиббс в качестве своеобразного образовательного приема показал ему, как делать другие бумажные шляпы, но из-за этого пострадало качество занятий.

« 16 сентября

Метод G […]. 6 (шляпа) 5 и М. Я сделал бумажную шляпу. По этому поводу было много восторга, и он сделал несколько других шляп для себя и своих маленьких друзей».

Это стало началом больших перемен. В воздухе повеяло холодом. На Императора навалились служебные обязанности в таком количестве, что у него не оставалось свободного времени. Он мог позволить себе лишь прогулки в парке, но даже они зачастую сокращались. У всех вдруг стало намного больше дел.

Обсуждая предвоенный период, Г. Дж. Брюс, глава канцелярии Британского посольства, супруг балерины Карсавиной, говорил: «Насколько мы знаем, Император никогда не приезжал в Петербург, кроме как на Крещение Господне, чтобы присутствовать на освящении воды. Императрицу я никогда лично не встречал. Нам довелось увидеть Императора вблизи один единственный раз. Это произошло на Новый год, когда члены дипломатического корпуса направлялись в Царское Село. Как человек Николай Александрович производил очаровательное впечатление. Ему было суждено единолично править страной в очень трудное время. Кроме того, из-за своего добросердечия он не замечал, какое дурное и пагубное влияния оказывают на него приближенные, а из-за своего слабоволия не принимал против этого должных мер. Все это явилось […] главной трагедией его жизни» ( Брюс Г. Д. Непринужденные беседы . Лондон, 1946).

Вступление России в войну положило конец уединенной жизни Императорской Семьи. С началом военных действий Император большую часть времени проводил в штабе. Императрица отдала себя работе в Красном Кресте 47. Александра Федоровна, Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна получили квалификацию сестер милосердия 48. Они носили форму медицинских сестер и принимали участие в зачастую мучительной работе военных госпиталей. Цесаревич больше не ходил в матросской форме, теперь он был одет как рядовой солдат и носил миниатюрное ружье, подходящее ему по размеру. Только Великие Княжны Мария и Анастасия одевались в обычную и простую одежду. По мнению Гиббса этого было достаточно, чтобы им также уделяли должное внимание. Тем более, что они, как и старшие сестры, неустанно трудились в лазарете 49. Уроки проводились в свободное время, когда это было возможно. Цесаревич, к удовольствию Гиббса, мог заниматься более интенсивно. И так продолжалось вплоть до наступления совершенно нежданных перемен.

Несмотря на то что Император доверил командование армией Великому князю Николаю Николаевичу, самому доблестному и опытному военному исполинского роста, сам он постоянно находился в штабе верховного главнокомандующего – Ставке. Ставка была расположена между фронтами, в лесу, неподалеку от железнодорожного узла Барановичи. В течение 1915 года российские войска, разгромившие австрийцев, столкнулись с мощной атакой немцев и были отброшены назад, понеся огромные потери 50. По всей стране ненависть ко всему немецкому стала прогрессировать 51. Всеобщий патриотизм прошлого лета сменился гневом и разочарованием. Императрица подвергалась нападкам за свое немецкое происхождение, равно как и за доверие Распутину (ему приписывалось все самое скверное), который считался сторонником мира с Германией. В период наиболее тяжелых испытаний для русской армии Николай II в конце лета 1915 года говорил:

«Возложенное на Меня свыше бремя Царского служения Родине повелевает Мне ныне, когда враг углубился в пределы Империи, принять на Себя Верховное Командование действующими войсками и разделить боевую страду Моей армии и вместе с нею отстоять от покушений врага Русскую Землю.

Пути Промысла Божьего неисповедимы, но Мой долг и желание Мое укрепляют Меня в этом решении из соображений пользы Государственной».

Государь издал:

«Приказ Армии и Флоту 23-го августа 1915 года

Сего числа Я принял на СЕБЯ предводительствование всеми сухопутными и морскими силами, находившимися на театре военных действий.

С твердою верою в милость Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим земли Русской. НИКОЛАЙ».

Осенью 1915 года, когда в ожесточившемся обществе уже произошел раскол, Николай II, выполняя то, что он считал «священным долгом Российского Царя», решил принять на себя верховное командование. Это решение привело в смятение правительство, но обрадовало Императрицу, которой не нравилось, что Великий Князь пользуется слишком большим влиянием, также оно обрадовало и Распутина, который открыто ненавидел Великого Князя 52.

Вскоре Император, чувствовавший себя одиноко вдали от семьи, с которой он до этого редко разлучался, взял в Ставку Цесаревича. Позже он решил, что Цесаревичу следует постоянно находиться при нем. И хотя Императрица очень беспокоилась, она вынуждена была согласиться, поскольку, как она сказала Гиббсу, «Император отказался возвращаться в Ставку без Алексея». Кроме того, Император полагал, что пребывание наследника исключительно среди мужчин будет очень полезно для него как для будущего правителя России. Кроме того, и это было, безусловно, справедливо, присутствие наследника должно было укрепить боевой дух верной и преданной армии. Ставка к тому моменту была перенесена в провинциальный центр Могилев 53, находившийся приблизительно в 500 милях от Петрограда. Здесь, в бывшем доме губернатора, Алексей Николаевич спал по ночам в спальне Его Величества, каждый день занимался с Пьером Жильяром, встречал всех, кто посещал Императора и играл в бесчисленные игры с тем, кто в тот момент составлял ему компанию. Однажды Император взял Цесаревича, одетого в форму рядового солдата, в долгую поездку по всей линии боевого фронта. Даже если часть Польши, принадлежавшая России, и нижние балтийские земли были бы потеряны, линия фронта не изменилась бы до конца войны.