Френсис Уэлч - Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса

Интересно заметить различия между книгами Тревина и Уэлч. Первая написана еще с некоторой долей обстоятельности, еще с оглядкой на то, как в прежние времена писались биографические исследования. Вторая написана уже в постмодернистском стиле, т. е. с полной свободой самовыражения. Книга Тревина вообще написана более достойно. Уэлч запросто приписывает своему герою то высокомерие, то честолюбие, то еще какой-нибудь скрытый человеческий порок, упоминая об этом мимоходом и, конечно, ничем свою оценку не подтверждая, лишь внедряя ее как мотивацию того или иного поступка. У Тревина этого нет.

Несомненно, ценность книги Френсис Уэлч, в сравнении с книгами Джона Тревина и Кристины Бенаг, заключается в том, что в ней содержится подробное писание последнего периода жизни Чарльза Гиббса, а точнее, уже архимандрита Николая. Этот период для православного читателя представляет, естественно, живой интерес. Каким священником был Гиббс? Отметим здесь два момента. Во-первых, Гиббс, несомненно, принял православную веру всем сердцем. По описаниям Уэлч это понять невозможно, настолько современная исследовательница безразлична к вере во Христа. С точки зрения Уэлч, переход Гиббса в Православие – прихоть, психологически объясняемая приверженностью к Царской Семье, к памяти о них. Но из книги Кристины Бенаг, а в особенности из тех документов, которыми составители настоящего сборника сопроводили данное издание, причины такой перемены во взглядах очевидны. Достаточно познакомиться с письмами Гиббса к его младшей сестре Уинни. Во-вторых, нельзя не заметить следующее. Священники – это живые люди, а не только носители благодати. Они не претендуют на то, чтобы быть образцами совершенства, более того, как члены Церкви Христовой, они предполагают, что их (неизбежные) немощи будут восприняты братьями и сестрами с любовным снисхождением и прощением. Для «внешних» понять это практически невозможно. И читателю ничего не остается, кроме как отнестись, по возможности, снисходительно к тому, как Уэлч, не без удовольствия, рассказывает о разных несуразицах и казусах в служении отца Николая.

Уэлч пишет, как однажды «отцу Николаю показалось, что от его икон будто бы стало исходить чудесное свечение. „Такого чуда не происходило со дня начала гонений Царской Семьи!“ – объявил отец Николай. Чудо, однако, состояло в том, что пожилая прихожанка протерла стекла на окладе икон слишком большим количеством чистящего средства». Поскольку, по своему обыкновению, автор не входит в подробности и обоснования своим словам не дает, можно предположить, что материалистическое объяснение свечения икон измышлено автором. Интересно, что сама же Уэлч пишет о подобном свечении совершенно иначе в конце своей книги. Позволим себе привести целиком завершающий книгу Уэлч отрывок, но перед этим необходимо заметить, что упоминаемый Битти – это один из друзей отца Николая. Можно порадоваться за исследовательницу, что в конце своей книги она вдруг преодолела собственное предубеждение и нашла удивительно светлое завершение своему труду, в полной мере подобающее герою этого повествования. Вот как она пишет:

«Несколько дней спустя после смерти отца Николая Битти и епископ Каллист, в то время еще известный как Тимоти Уэр, нанесли визит Георгию в доме на Роберт-стрит. Они хотели знать, как Георгий собирается распорядиться личными вещами отца Николая. Георгий провел молодых людей в спальню своего приемного отца. Он указал на висевшую над изголовьем кровати икону, которую отцу Николаю подарила Царская Семья. Георгий рассказал, что за три дня до смерти священника икона потускнела, а потом начала светиться.

«Икона действительно светилась… – вспоминает Битти с едва заметной улыбкой. – Больше ничего не скажу».

В ту минуту Дэвид Битти думал о том, что отец Николай, наконец, оказался там, куда так стремился. «Отец Николай с нетерпением ожидал того часа, когда, наконец, снова сможет увидеть Царскую Семью. И я понял, что этот миг настал».

Будем надеяться, что читатель, предупрежденный о том, к чему ему следует быть готовым, сумеет отделить «плевелы либерального взгляда» от пшеницы любви к бесстрашному британцу. Для нас главное – его верность Царской Семье, его – столь удивительный и достойный внимания – путь ко Христу.

Святые царственные мученики, молите Бога о нас!

Авторы-составители выражают благодарность:

Георгию Гиббсу – за предоставленную возможность использовать архив его деда Чарльза Сиднея Гиббса.

Гузели Ращитовне Галямовой – за помощь в доставке архива в Москву и разборке документов для издания, а также перевод писем Пьера Жильяра.

Татьяне Геннадьевне Курепиной, Павлу Дмитриевичу Александрову, Дениз Мари Тимал-Александровой и Александру Бруксу – за расшифровку и перевод рукописных текстов из архива Чарльза Сиднея Гиббса.

Доктору исторических наук Людмиле Анатольевне Лыковой, доктору исторических наук Зинаиде Ивановне Перегудовой, кандидату исторических наук Владимиру Михайловичу Хрусталеву, кандидату исторических наук Владимиру Дмитриевичу Лебедеву, Сергею Владимировичу Фомину, Андрею Анатольевичу Мановцеву – за помощь в работе над книгой.

Протоиерею Владимиру Вигилянскому, протоиерею Максиму Козлову, Дмитрию Корнхардту, Софье и Филиппу Гудман, Александре Николаевне Дулиной, Андрею Викторовичу Заякину и многим другим, кто поддерживал словом и делом.

Особую благодарность выражаем всем жертвователям за финансовую поддержку аудио- и электронной версии проекта и особенно Сергею Анатольевичу и Ольге Юрьевне Кузьминым, Борису Николаевичу Горбачеву, Александре Александровне Сергеевой, Виктории Александровне Федоровой.

За техническое создание аудио-версии книги и профессиональное озвучивание благодарим Павла Владимировича Константиновского, директора и чтеца Студии «КНИГА» (г. Екатеринбург).

Прежде всего мы благодарим Джорджа Гиббса, владельца ранее не публиковавшихся фотографий и документов, послуживших основой для этой книги. Джордж Гиббс – приемный сын Чарльза Сиднея Гиббса, английского наставника Цесаревича Алексея. Чарльз Гиббс после событий в России, описанных в этой книге, и службы в Китайской морской таможне в Харбине (Маньчжурия) принял священнический сан Русской Православной Церкви, став иеромонахом Николаем, затем архимандритом. На протяжении многих лет он совершал богослужения в Оксфорде для местной православной общины. После смерти Чарльза Гиббса в 1963 году в возрасте 87 лет все документы, дневники, фотографии и многие другие памятные для Гиббса вещи, которые он бережно хранил, перешли по наследству к его приемному сыну. В свою очередь, Джордж Гиббс предоставил материалы для данного издания, рассортировав и упорядочив их, а также снабдил некоторые документы переводом. Таким образом, Джорджа Гиббса по праву можно считать моим соавтором.