Виктор Дудко - Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Созидание, 1962 г.

Он на меня кричал. Оказывается, командировка была выписана самому Соркину. Он вместо себя хотел послать тебя, и дать тебе соответствующие указания по программе, которую увезла с собой Алла.

А ты прямо полетел в Одессу. Затем он стал от меня требовать сказать, кто сообщил мне по телефону? Я говорю – мужской голос, а кто, не знаю.

Он вызывает Милицина – не говорил, вызывает Лёшу Липанова (тогда ещё простого инженера соседней 36 лаборатории) – не говорил.

Оказалось, Норель. Соркин его ругать: – «Кто вас уполномочил отправлять Дудко в командировку?»

– а тот ему – «Я не уполномочен, я не посылал, я предупредил».

В общем, я в слёзы. Соркин сразу смягчился. Правда, мне досталось здорово. Потом говорит:

– «Зайди ко мне в 12 часов, я переговорю с Русиным, что он скажет. Если можно, пошлём командировку на Главпочтампт до востребования, если нельзя, дадим телеграмму, чтобы вылетал обратно. Ничего бы с ним не случилось, если бы он вылетел в Одессу позже на один день отсюда».

Сейчас сижу, жду Соркина, он на совещании у Жукова, в крайнем случае, высылать будем в понедельник, если его сегодня не будет у себя. Даже не знаю, что делать.

Только что звонили из Москвы, из Менделеевского института.

В понедельник объявлена твоя лекция. Коля сказал, что тебя нет и, вероятно, не будет. Если всё выяснится, то я туда позвоню. Если вызовут тебя сюда, то, вероятно, успеешь прочитать в понедельник.

Вообще, всё это неприятно, конечно. Если нужны, будут деньги на билеты (если вызовут сюда), возьми у Городецкой Аллы, а отсюда вышлешь ей телеграфом. Если пошлют командировку сегодня, то я постараюсь её оформить, если получишь неоформленную, дай мне телеграмму, я займу и вышлю тебе, только скажи – сколько.

Если всё хорошо кончится, то напиши мне письмо.

Эля подходит часто к телефону и говорит:

– «Мама, скажи аллё – аллё. Папа иди домой».

Я беру трубку и говорю, а она разводит ручками и говорит – «Нету папы.»

– «А где он, Ёлочка?»

– «Уехал».

– «Куда?»

– «Москву».

– «На чём?»

– «Пасамолёте» И никак не скажет – на самолёте. А кто научил её – не знаю.

Ну, ладно, целую. Конечно, наверное, не нужно было лететь прямо в Одессу. Валера дал мне билет Киев – Москва. Я отдала ему 50 коп. Они платили проводнику. Письмо лучше разорви.

Виктор! Дождалась Р. Е. Он сказал, что Михаил Ильича нет, и он решил на своё усмотрение. Дал мне командировку. И я иду на почту высылать её тебе.

Я за сегодняшний день из-за тебя так разнервничалась, что постарела на год. Ну, ладно, пиши, целую.

Соркину пришлось исповедоваться. По приезде будешь говорить всё как было.

В конверт я вложила ПРЕДПИСАНИЕ от 25-го сентября 1962 года.

ДУДКО ВИКТОР АНАТОЛЬЕВИЧ – НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА № 35

КОМАНДИРУЕТСЯ в г. ОДЕССУ УНИВЕРСИТЕТ им. МЕЧНИКОВА на 3-ью МЕЖВУЗОВСКУЮ ВСЕСОЮЗНУЮ КОНФЕРЕНЦИЮ.

Письмо из Одессы.

4.10.62 г.

Как я соскучился по тебе! И как мне надоели все эти командировки и поездки!

Наконец-то вечером я получил от тебя письмо, а сегодня утром взял билет на самолёт, вылетающий 7-го в 8–55, рейсом 308.

Осталось всего три дня, не считая сегодняшнего. Приеду днём, обо всём расскажу лично. Пишу на нашем заседании. Думаю, что встречать на аэродроме меня не следует. Говорят, что к самолёту подходит автобус, который сразу отвезёт в город.

К обеду, я, наверное, успею. С удовольствием поем домашней еды.

Здесь, в Одессе хорошо. Тепло. Даже можно купаться. Много фруктов, но не очень дешевых (виноград – 48 коп., арбузы – 7 коп., яблоки – 50 коп., персики 1–2 руб.).

Коллективно знакомимся с Одессой, её улицами, парками, портом и пригородами.

Единственно, что не хорошо – это порвались носки, а здесь других нет!

Всё время выключают свет и ничего не видно. Сижу в темноте.

Очень соскучился. Хочу видеть Эллочку.

Привет всем родным от меня. Крепко – крепко целую.

Примечание: любые носки на протяжении всей жизни у Виктора Анатольевича быстро рвутся, в основном, на пятках (острые они что ли?) – (Виктор – Да, конечно!)…

Из Одессы Виктор привёз несколько кг. винограда, в том числе сорт «Изабелла», который не только сильно благоухал, но и был очень вкусным и особо сладким.

Виктор, находясь в командировках, между Киевом и Одессой, побывал в Каменец – Подольском. Кроме мамы он повидался и с моей роднёй, и, конечно, с моей красавицей – сестрёнкой Наденькой. Она, хоть и была замужем, пофлиртовать с молодыми людьми, всегда была охоча.

В Каменец-Подольском Виктор ухитрился с моей двоюродной сестрёнкой Наденькой не только дружески встречаться, но и целоваться. Вера Николаевна, Витина мама, не без удовольствия потом рассказывала мне, что когда Надя разводилась с мужем, на суде тот перечислял – с кем Надя ему изменяла. В числе прочих он назвал и Виктора.

А недавно моя двоюродная сестрёнка Наташа Плешакова, которая жила в то время в Каменце, сказала, что Вера Николаевна и на суде-то не была. Это просто была причина – лишний раз запустить в меня колючкой. Вот такая у меня была свекровь. Слава Богу, мне не суждено было – пожить с ней вместе…

Виктор продолжал часто ездить в командировки. По-прежнему мы писали друг другу письма.

Находясь в Ленинграде, как и раньше, останавливался у Юлика с Гелой. А я оставалась дома с Ёлкой, ездила вечерами в институт и т. д. Ёлка часто болела, поэтому мама забирала её к себе, и я перебиралась к ним вслед за ней.

Ленинград. Ланское шоссе 29. кв. 4.

2 марта. 1962 г.

ЗДРАВСТВУЙ, ВИКТОР!

У тебя, кажется, всё в порядке и я очень рада этому. Тебя обрадовать нечем. Элка болеет. 27-го вечером, когда я её брала из яселек – у неё высыпала по всему телу сыпь. Сказали, если не пропадёт – вызовите врача. Оказалась – краснуха. Сижу с ней дома 28-го, 1, 2, 3, 4-го – воскресенье. Температура не высокая – 37,6, но воспалённые глаза, слабость и не спит ночами.

Две ночи со мной ночевала мама, а третью ночь – Ёлочка – канючит, стонет, а то и просто гуляет, а под утро засыпает. Я от бессонницы даже похудела.

А Русина меня увидела сегодня, и даже сказала, что я красавица, что мне очень идёт быть худой. Со 2-го числа по 7-ое мама достала мне талоны на обеды.

Мила сегодня привезла бабусе букет мимозы. Они с Володей купили её на 4 рубля. От мамы и папы – штапель на платье 4 метра (9–10 руб.). Я подарила на 4–30 книжек. Греем Грин (то, что у нас было – «Дорога в никуда»). Леонидов и ещё Лев Никулин – «Воспоминания о встречах с Блоком, Маяковским, Горьким, Чеховым и т. д.» Ей очень понравились. Но зато папа, как обычно…