Леонид Вейнберг - Непридуманные истории

Я вопрос не понял, и замер. Неожиданно я увидел, как двое моих дизайнеров сползают с кресел от еле сдерживаемого смеха.

Я сообразил, что разговор не получится и сделал отбой. Из соседней комнаты раздался гомерический хохот! Что делать? Через минуту я собрался с духом и вошёл в соседнюю комнату к дизайнерам. Набрав воздуху, я попросил, чтобы мне объяснили, что только что произошло. Это вызвало новую волну веселья у моих дизайнеров.

В конце концов, просмеявшись, Шели (девушка лет 22 – 24) меня спрашивает: Leonid, do you know what Cock dose it means? Леонид, ты знаешь, что значит КОК? Я говорю – нет, не знаю! Она продолжает: do you know what penis means? (а ты знаешь, что такое пенис?) Я говорю – да знаю. Она говорит: OK, the Cock is the penis, but big and hard. (Так вот КОК это пенис, только большой и твёрдый!) … опять взрывы смеха.

Я повернулся и пошёл на своё место. Мне вдруг стало понятно, о чем смех.

Я же произносил английское слово MAYKOK по-русски МАЙКОК – вот и получилось «Компания МОЙ ЧЛЕН!» Вот остроумная секретарша на другом конце провода и переспросила меня – ЧЕЙ ЧЛЕН?

С тех пор я очень аккуратно выговаривал название моей компании «МЭЙКОК» – большая разница!

Другая языковая история произошла в том же 2000-ном. Мы с Джоном были в командировке в Америке – штат Айова, маленький город Independence – означает Независимость. Город с населением 6000 человек. В городе три огромных автомобильных диллерсшипа: ФОРД, Крайслер и Дженерал Моторс. На каждом дилерсшипе по 300 – 400 новых автомобилей на площадках. Огромный магазин Волмарт и… всего три компании по 50 человек в каждой. Все остальные, непонятно где работают. В принципе весь штат сельскохозяйственный. Весь штат «белый», черных нет и эмигрантов тоже нет. Говорят все на американском английском, северного диалекта, и не знают никаких других языков. Эмигрантской речи там не слышали, и в принципе, не могут себе представить, что кто-то может говорить по-английски по-другому.

На второй день в компании митинг – совещание. За большим столом конференц-зала сидит все руководство компании (аж пять человек), и мы с Джоном. Рядом со мной сидит главный инженер компании по имени Джон. Ему, наверное, лет 40. Первым взял слово директор компании и говорил минут десять. Потом слово взял мой босс Джон Ян…

И тут началось… После каждой фразы сказанной моим боссом, главный инженер их компании, пихал меня локтём в бок и спрашивал: what he said? (что он сказал?). Я стал переводить ему с английского… на Английский же… Ну как мог. Я даже не понимал поначалу, почему и зачем это происходит. Ну, попросили повторить, ну я и повторил, как умел…

Закончилось совещание, и все разошлись, и тут вдруг меня ударило – может Джон меня проверял, как хорошо я понимаю своего босса. Я выбрал момент и зашёл к Джону в кабинет. И спрашиваю: Джон, а зачем ты просил, чтобы я повторял, что говорил мой босс? А он мне отвечает: You see, I did not here any word, from his fucking Chinese English, do not recognize any word. «Ты понимаешь, я не слышу ни одного английского слова, в его грёбанном китайском – английском, просто не различаю и не понимаю». Я ему говорю: слушай, но у меня такой бедный английский… А он мне говорит: your English is so simple and primitive, just complete idiot could not understand what you are say. «У тебя такой простой (в смысле примитивный) язык, что только полный идиот, может не понять, о чем ты говоришь».

Ещё одна история произошла уже, когда Эмиль работал с нами и стал её свидетелем.

Я всегда был спорщиком. Всегда пытался отстоять своё мнение, особенно на работе, когда от этого зависел успех проекта. Вот и с Джоном мы спорили постоянно. Я знаю, как нужно делать, а он начальник. Кстати «Я начальник – ты дурак», справедливо для Канады на все 100%. Я, кстати, потом нашёл способ не спорить с Джоном. Я забегал к нему в кабинет, высказывал ему свою идею, и, не выслушав возражений, тут же убегал под благовидным предлогом. Через несколько дней Джон делился со мной своей новой идеей, и это было как раз то, что надо. Но этот ход я придумал позже.

А в тот раз мы спорили! Я не помню, о чем мы спорили, но страсти накалились, громкость повысилась, и неожиданно Джон перешёл на крик! То есть он на меня орал! Сначала я опешил, а потом спокойно так Джону говорю: John, be quite please! (Джон, будь спокоен, пожалуйста! – прямой перевод) Джон открыл рот… и застыл! … И потом ничего не сказав, он схватил свою куртку, и вылетел из офиса.

Эмиль мне говорит: ну Леонид вы даёте.

Я говорю, а что?

Эмиль мне говорит: уж лучше бы вы ему сказали, заткнись!

Я говорю: не понял, Заткнись ведь это очень грубо!

А Эмиль мне говорит: то, что вы ему сказали гораздо грубее.

Во дела, иногда прямой перевод означает совсем не то, что ты думал по-русски. И будь спокоен – могут воспринять как – чтоб ты сдох! Позже с Джоном мы объяснились, и мои извинения были приняты. Он вообще был хороший дядька.

А с тонкостями английского перевода, я тут вспомнил, как сдавал в институте тысячи по английскому. Это когда ты должен перевести столько-то тысяч слов из какой-нибудь газеты или журнала. Я уже не помню фразу, но почему-то в середине технического текста у меня вылезло предложение: Голый кондуктор бежит под вагоном. Пришлось обратиться к соученице за помощью, которая закончила Английскую спецшколу. Оказалось, что перевод простой: – оголённый проводник проходит под тележкой.

Вернусь ка я на чуть-чуть назад.

Мы приехали в Москву в конце Июня 1972.

Папа с Мамой занимались съёмом квартиры, а я бегал по институтам, с целью найти институт, в который я смогу перевестись. Выбор институтов в Москве, как вы понимаете, был богатый. За какую-то неделю, я успел побывать в:

Автодорожном,

Авиационном,

Авиационно-технологическом,

МИФИ – Московский Инженерно Физический,

МФТИ – Московском Физико-Технологический

и Станкине – Станко инструментальный.

Моя академическая справка была на высоте, со средним балом 4.5 – поэтому меня брали все институты. Была только одна загвоздка: Лето – Пора отпусков, а значит, во многих вузах деканов не было в наличии и мне говорили: приходи 20 Августа и мы тебя оформим.

Были и другие осложнения, родственники мне говорили: В МАИ, МИФИ и МАДИ не ходи – сильный антисемитизм. До этих пор, я столкнулся с этим явлением, поступая в Новосибирский Университет на ядерную физику (об этом в другой раз). Поэтому уже знал, что это такое.

Моя академическая программа из Политеха, полностью совпадала с Авиационно-Технологическим Институтом, но там не было на месте декана, так что нужно было ждать до 20 Августа. В МФТИ, куда меня тоже брали, получалась не состыковка программ – я их обгонял по каким-то предметам на 600 часов вкупе, а они меня по другим предметам на 300 часов, и мне их нужно было бы досдавать в течение одного семестра. А вот в Станкине, я обогнал их программу на 600 часов и всё. Мало того что ничего не надо было досдавать, у меня уже были сданы Государственные экзамены по Английскому, Черчению и Физике, то есть это время я смогу гулять. Тем более, когда я зашёл в деканат на кафедру станков, мне декан протягивает бланки документов и говорит: быстро иди, заполняй прямо сейчас, и мы тебе сразу выпишем и Зачётку, и студенческий билет. Я завтра уезжаю в отпуск.