Мэри Норрис - Роман с Грецией

Первые слова, которые я выучила по-гречески, были ilios («солнце») и eucharist o («спасибо»). Чтобы запомнить иностранные слова, нужно их как-то ассоциировать со своим родным языком; я, например, пришла в абсолютный восторг, когда поняла, что греческое слово ilios в английском известно как Гелиос. То, что в английском обозначает солнечное божество, в греческом называет будничное явление. Такое ощущение, что греческий воспевает повседневность. То же самое и со словом eucharist o , от которого в нашем языке появилось слово «евхаристия» – таинство превращения хлеба и вина в тело и кровь Господа. Это слово (произносится как «эфхарист о ») греки употребляют по нескольку раз в час. Английское «благодарю вас» не передает значения взаимного одаривания, которое так заметно в евхаристии: еu , как в имени Евгения («родовитая, знатная») или слове «эвфемизм» («добрая, вежливая речь»), плюс корень charis , от которого в нашем языке произошло понятие «харизма» (в обиходном значении – «обаяние», а в религиозном – «благодать, сошествие Святого Духа»). В греческом же ευχαριστ ω , похоже, указывает на благодать и благословение во время даже самой незначительной сделки.

Помимо eucharist o («спасибо») я выучила parakal o , что означает «пожалуйста» и в качестве просьбы, и как ответ на просьбу, аналогично итальянскому prego («прошу») [10] Такие же значения у русского «пожалуйста». . Я связала слово parakal o с библейским понятием «параклет» [11] С древнегреческого – «утешитель, заступник». – так называют Святой Дух, который в день Пятидесятницы в виде языков пламени снизошел на апостолов и даровал им знание языков для проповедей. Я не представляла, что у этой ассоциации есть этимологическая основа: parakal o буквально означает «звать, призывать», а «параклет» – тот, кого призывают. Мне подойдет любая мнемоническая техника. Παρακαλ ω ! Давайте!

Под чутким руководством Эда я также начала читать переводы классиков, Гомера и Геродота, а еще книги о путешествиях по современной Греции. Он раскладывал передо мной книги разных авторов, словно пытаясь обратить меня в свою веру в самообразование: Лоренса Даррелла [12] Лоренс Даррелл (1912–1990) – английский писатель и поэт, старший брат писателя-анималиста Джеральда Даррелла. , долгое время жившего на Корфу, Родосе и Кипре; Генри Миллера [13] Генри Миллер (1891–1980) – американский писатель и художник. , посетившего Грецию до начала Второй мировой войны и снискавшего дружеское расположение лучших поэтов этой страны; британца Патрика Ли Фермора, героя войны и автора книг о путешествиях, две из которых – «Румели: путешествия по северной Греции» и «Мани» о южной оконечности полуострова Пелопоннес – стали культовыми. И в довершение всего Эд подарил мне два бесценных тома стихотворений Константиноса Кавафиса, греческого поэта из Александрии. Страницы были даже не разрезаны. Протягивая мне книги, он сказал: «Вы продвинетесь дальше моего».

Перед тем как впервые поехать в Грецию, я год училась: сначала в Нью-Йоркском университете, потом в Барнард-колледже. Эд поехал провожать меня в аэропорт, где под его началом я прошла обряд предполетной инициации. Он состоял в том, чтобы приехать рано, зарегистрироваться на рейс и начать пить. Эд боялся летать и предложил совершить жертвенные возлияния Зевсу, богу неба, чтобы потом не переживать, достаточно ли в самолете пропеллеров.

Во время моего первого вояжа в Грецию я за пять недель наверстала упущенное в детстве, когда никуда не уезжала за пределы Огайо. Потягивая у зо [14] Греческий крепкий алкогольный напиток, настоянный на анисе и других травах. на корабле в Эгейском море, я, совершенно загипнотизированная стихией, решила, что, вернувшись домой, примусь за изучение классического греческого языка: мне хотелось прочитать все когда-либо написанное греками, которые бороздили эти просторы до меня.

В Нью-Йорке я записалась на курс греческого языка для начинающих в Колумбийском университете и беспечно подсунула счет новому ответственному редактору Тони Гиббсу. Каково же было мое удивление, когда он отказал мне, заметив, что древнегреческий не имеет отношения к моей работе. Это был удар под дых, ведь к тому моменту я уже вела своеобразный каталог слов греческого происхождения, которые то и дело появлялись в «Нью-йоркере», начиная от буквы и математического символа π (пи), который знают все, у кого была геометрия в старших классах, до слова «офтальмолог» («глаз» на древнегреческом – ophthalm os ). Было в этом каталоге и слово «автохтонный» ( autos , «сам» + chthon , «земля»), означающее что-то вроде «самопроизведенный из земли» и содержащее сложную комбинацию звуков, которые передаются буквами хи (χ) и тета (θ). Как же мне все это нравилось!

Чтобы повысить свои шансы, я попросила Элеанор Гулд, которая была своего рода оракулом для редакторов, составить письмо, подтверждающее ценность и важность древнегреческого языка для моей работы в отделе. И Элеанор написала, что она уже давно не брала в руки учебник греческого, так что ее собственных знаний может оказаться недостаточно, чтобы уберечь журналистов от «ошибок по неведению». Это было очень великодушно с ее стороны, ведь на самом деле она прекрасно знала практически все на свете, начиная с приемов развешивания штор и заканчивая правилами чтения по-русски. Я показала письмо своему другу, редактору Джону Беннету, и он сказал: «Ты стреляешь из пушки по воробьям». Может, так оно и было, но это сработало: Тони Гиббса удалось убедить, что древнегреческий имеет значение для моей работы. Так в восьмидесятые я под эгидой «Нью-йоркера» начала изучать классический греческий язык в Колумбийском университете.

В последующие годы я то и дело переключалась между двумя разновидностями языка: перед поездкой я отчаянно зубрила современный греческий, а вернувшись домой, налегала на древнегреческий. Я переехала в Асторию, греко-американский район Квинса, где общалась с живыми греками и читала запоем Фукидида. Целое лето я училась в Салониках по международной программе для студентов, изучающих современный греческий, и как-то прогуляла занятия, чтобы отправиться в Потидею, где во время Пелопоннесской войны [15] Военный конфликт между Афинами и Спартой в 431–404 гг. до н. э. находился Сократ.

Некоторые, открыв для себя Грецию, возвращаются в одно и то же место снова и снова. Мне же всегда нравилось путешествовать в новые места. Я плавала в Эгейском, Ионическом и Ливийском морях, колесила на автобусе по Лесбосу, Тасосу и Итаке, ездила в Олимпию, Каламату и Спарту, перемещалась с острова на остров на Додеканесе (архипелаг так назвали по его двенадцати основным островам: dodeka , «двенадцать» + nisi , «остров») вдоль турецкого побережья. Я побывала на Санторини и Наксосе с одной подружкой, на Паросе – с другой, с ней же мы поехали на Ант и парос (что значит «Противоположный Парос»), а потом – по мелким необитаемым островкам Деспотико. Почему-то я годами игнорировала самый космополитичный остров – М и конос, но, оказавшись там, поняла, почему его все так любят, хоть он и очень коммерциализирован и там просто яблоку негде упасть. Миконос оказался изысканным, «кубистическим», как говорил Лоренс Даррелл, с белыми домиками, рассыпанными по приморским склонам, с яркими пятнами бугенвиллеи [16] Вечнозеленый вьющийся кустарник, обычно с розовыми или лиловыми цветами. . Я собиралась провести ночь на Делосе, необитаемом острове, святилище Аполлона. Там же располагалось казначейство Делосского союза [17] Делосский союз – объединение греческих полисов во главе с Афинами для совместной борьбы против персов во времена греко-персидских войн (500–449 гг. до н. э.). Впоследствии свободный союз превратился фактически в афинскую морскую державу, а города-участники вместо ежегодного взноса стали платить налог Афинам. , пока не стало федеральным резервом Афинской империи. Однако получить такое разрешение могли только студенты-археологи. Я также побывала в многочисленных греческих колониях: Неаполе, название которого происходит от греческого слова neapolis («новый город»), и Сиракузах на юго-востоке Сицилии. Здесь жил Архимед, тот самый, что однажды крикнул «Эврика!» («Нашел!»), лежа в ванне: он обнаружил способ измерения плотности тел, который теперь называется законом Архимеда.