Фелире Фернандес-Арместо - Америго. Человек, который дал свое имя Америке

Героизм и злодейство незаметно и плавно перетекают друг в друга. Так же умение продавать и торговаться соотносится с магией и волшебством. Америго Веспуччи был и героем и злодеем – полагаю, что для читателей книги это не новость. Моя же цель – показать, что он также был одновременно и торговцем и волшебником. Это был коммерсант, обратившийся в мага.

Книга рассказывает об этом странном превращении; в ней делается попытка объяснить читателю, почему и как это случилось. Присвоение его имени Америке – побочный продукт всей истории: оно – мерило успеха Америго в умении продавать самого себя, результат чарующей природы его волшебства. Умение торговать и демонстрация фокусов требуют схожих качеств: острого языка, легких, как перышко, пальцев, заразительной веры в себя. Веспуччи обрел эти качества в городе, где он родился и получил образование. Во Флоренции в эпоху Ренессанса, где жизнь била ключом, была вульгарно-яркой, пропитанной духом конкуренции и жестокости – ловкости пальцев престидижитатора учатся быстро. И ловкость была необходима просто для того, чтобы выжить.

Этот город с населением в 40 тыс. человек был не богаче других городов Европы. Флоренция процветала вопреки выпавшим на ее долю испытаниям, – классический ответ на неблагоприятные внешние обстоятельства. Город стал крупной, раскинувшейся по берегам реки мануфактурой, занятой производством тонкой шерсти и шелка, чему не мешала ненадежность реки, которая летом обычно пересыхала. Флоренция превратилась в своего рода государство, занятое международной торговлей, с собственным флотом, хотя он и располагался в 50-ти милях от моря, и неприятель мог легко взять под контроль все выходы и подходы к нему. Флорентийцы 15-го века гордились своей обособленностью; они сохраняли республиканскую конституцию в эпоху наступающих монархий. Элита не сторонилась олигархата, больше ценившего деньги, чем знатность рода. Во Флоренции принц мог заниматься торговлей без «репутационных потерь».

В веке, боготворившем античность, Флоренция не могла похвастать исторической родословной, но большинство горожан крепили свою идентичность мифами: их Флоренция была сестрой Рима, основанного троянцами. Ближе к истине оригинальная версия, предложенная флорентийскими историками: Флоренция была «дочерью» Рима, основанного римлянами, – «той же закваски», но более верная республиканским традициям [17] D.E. Bornstein, ed., Dino Compagni’s Chronicle of Florence (Philadelphia, 1986), p. 3; L. Bruni, History of the Florentine People, ed. J. Hankins, 2 vols (Cambridge, MA, and London, 2001), I, 8-19, 109; G. Villani, Chroniche , ed. G.E. Sansone and G. Cura Curà (Rome, 2001). . Флорентийцы утверждали свое превосходство над более древними и более знатными (по их же убеждениям) соседями посредством инвестирования в городскую культуру: более объемный, чем у соперников, купол главного собора, больше общественных скульптур, выше башни, дороже живопись, щедрее благотворительность, роскошнее церкви, пышнее дворцы и самые велеречивые поэты. Они считали Петрарку своим на том основании, что его родители были флорентийцами, хотя сам он вряд ли хотя бы раз посетил город.

Как следствие, Флоренция ценила гениев и была готова за них платить. Подобно классическим Афинам, или Вене конца 19-го века, или Эдинбургу эпохи Просвещения, или Парижу философов , город как будто заботливо вынашивал таланты, пестовал гениев и заслуживал за это награду. Пик расцвета уже остался в прошлом, в середине 15-го века; примерно в это время и родился Америго Веспуччи.

Представители поколения Брунеллески (умер 1446), Гиберти (умер 1455), Фра Анджелико (умер 1455), Донателло (умер 1466), Альберти (1472) и Микелоццо (1472) постепенно старели, готовились к смерти или уже ушли в мир иной. Республиканские институты подпали под контроль династии Медичи. Но традиции превосходства в изящных искусствах и учености сохранялись. Скульптор Андреа Верроккьо арендовал дом у одного из кузенов Веспуччи. Сандро Боттичелли жил по соседству с домом, в котором родился Америго. В приходской церкви Америго по заказу его семьи работали Боттичелли и Гирландайо. Макиавелли в свои двадцать с небольшим лет еще никому не был известен. Соперник Макиавелли в качестве историка и дипломата Франческо Гвиччардини еще бегал в коротких штанишках. Флорентийский конвейер по производству гениев, казалось, никогда не остановится. В 1491 году, когда Америго покидал город, Леонардо да Винчи уже направился в Милан, и революция, которая в 1494 году сокрушит владычество Медичи, привела к временному кризису в системе патронажа. Но карьера следующей генерации гениев – включая и Микеланджело, ученика Гирландайо – уже набирала обороты.

Мог ли отблеск величия, окружавшего Америго, бросить на него свою благотворную тень? Все шансы на это у него имелись. Его тьютором был родной дядя Джорджио Антонио Веспуччи, ученый муж с широкими связями в городе [18] A. Della Torre, Storia dell’Accademia platonica di Firenze (Florence, 1907), pp. 772-4. . По меньшей мере с 1470-х годов Джорджио Антонио принадлежал к группе ученых и покровителей наук, называвших себя «семьей Платона». Они создали определенный культ памяти философа, заново разыгрывая его философские беседы и поддерживая негасимое пламя перед его бюстом. В эту группу входил фактический правитель Флоренции, сам Лоренцо Великолепный. Лидером группы – «главой семьи» – был Марсилио Фичино, одновременно священник и личный врач Медичи. Он называл Джорджио Антонио «дражайшим из друзей» и в письмах к нему использовал язык «божественной любви», к которому были приобщены члены кружка [19] Letters of Marsilio Ficino , II (London, 1978), 28–30. . Среди его членов были также Луиджи Пульчи, самый знаменитый поэт Флоренции того времени; Анджело Полициано, передовой ученый и версификатор [20] Версификатор – легко подбирающий рифмы стихотворец, но без поэтического дара. не из последних; Пико делла Мирандола, знаток всего эзотерического и даже оккультного; и Паоло дель Поццо Тосканелли, географ, один из вдохновителей Колумба.

Эта атмосфера, очевидно, влияла, хотя и незначительно, на Америго. Темой одного из черновых набросков в его школьной тетради является письмо, в котором сообщается о покупке учеником текста Платона за 10 флоринов в качестве подарка для тьютора; автор извиняется за эти расходы, так как книга стоила всего три флорина [21] Riccardiana MS 2649, f. 7. . Идеи Платона вряд ли захватили юный ум Америго, который, как мы позже увидим, не очень-то был пригоден для научной работы. И запись в тетради вставлена в общий текст, который скорее является упражнением, нежели отчетом о реальном случае. Слишком смело было бы заключить, что Веспуччи прочел хотя бы строчку из Платона для собственного удовольствия, но эта запись располагает его образование в контекст интеллектуальных интересов, общих кругу знакомых его дяди.