Евгений Шмагин - У нас в посольстве, или дипломаты тоже люди!

Заходить в начальственные покои для Фёдора каждый раз означало подвергаться изощрённым психологическим истязаниям. Некоторое время назад Славин попробовал было при содействии сочувствующего посланника перебраться в другой отдел, махнувшись с кем-либо рабочим местом. Но из этого хитроумного замысла ничего не вышло. Никто из посольской молодёжи не проявил ни малейшего желания горбиться под началом старшего дипломата, который того и гляди мог лопнуть от самодовольства и превосходства над другими, ему подвластными. В принципе Славин мог бы и не информировать руководителя о возникших перипетиях. Но, не дай бог, тот узнает о выигрыше от других, тогда Федьке окончательно несдобровать, тогда – как в самолёте в зоне турбулентности: пристегивай ремни и молись, несчастный… Так что уж лучше действовать по ранжиру, а не через голову.

Пока лейтенант дипслужбы медленно подбирал подходящие слова, чтобы разъяснить суть дела, дипгвардии-полковник своими маленькими, но острыми орлиными глазами словно лазером пытался прожечь подчинённого насквозь. Детскую игру в «гляделки» он давно приспособил на взрослый лад, сделав её частью столь обожаемого им психотеррора. В какой-то момент Фёдору показалось, что на его теле, где-то в области солнечного сплетения, действительно образовалась болезненная рана. К счастью, незаметное ощупывание означенного места правой рукой ничего кровоточащего не обнаружило. По завершении доклада начальник в свойственной ему манере долго переваривал услышанное, пока не разразился привычной тирадой многоэтажного гнева. Как обычно, особенность руководящих изречений состояла в их яркой выразительности и построении фраз на основе могучего русского сленга. В переводе на общеупотребительный Фёдору рекомендовалось не пудрить мозги и не морочить голову, шеф в очередной раз предлагал ему отправиться пешком к некой эротической цели…

Напротив, с интересом восприняли рассказ атташе в верхнем эшелоне посольства. Ни советник-посланник с секретарём парткома, ни представители ведомств, ни сам Чрезвычайный и Полномочный, отдавшие десятилетия верной службы родному отечеству, никогда не слышали, чтобы простому советскому человеку в коварном капиталистическом зарубежье, без году неделя дипломату подфартило столь грандиозным способом. В опробованной до них манере верховные правители читали и перечитывали жёлтенький листочек, вертели и ощупывали прилагавшийся чек. Славин подвергся доброжелательному товарищескому допросу на предмет прояснения мельчайших деталей его контактов с посылочной компанией – когда, что, зачем и почём заказывал, подавал ли рекламации, связывался ли по телефону, вступал ли в переписку, с кем и о чём разговаривал, обращался ли к нему с предложением купить-продать кто-то из местных граждан.

Отдельные участники авторитетного совещания высказали мнение, что в данном случае посольство может иметь дело с наглой провокацией местных, а скорее всего и не без участия ЦРУ, спецслужб. Здешний помешанный на прибылях бизнес, в том числе известная своим мелким мошенничеством посылочная фирма («В прошлом месяце жене прислали платье, которое, как она подозревает, уже кто-то надевал»), вряд ли стал бы разбрасываться столь щедрыми подарками. Драматургия подобных художеств хорошо известна. Вначале обещают миллион, потом угрозы, запугивание, предательство… У Фёдора допытывались, не было ли к нему «подхода», который мог бы дать основания для «разработки». Но ничего подобного Славин, к счастью, не испытал, а если бы, не дай бог, такое случилось, то немедленно доложил бы куда надо, точно так же, как не стал утаивать от кого не надо и свой выигрыш.

Предупреждения о возможных провокациях неприятельских разведслужб, о необходимости соблюдать дисциплину и проявлять бдительность звучали на всех собраниях и совещаниях. Из центра периодически поступала информация о попытках шантажа и вербовки совработников в различных странах. Почему сия чаша миновала их родное посольство, кое-кого удивляло, забавляло и наводило на тревожные выводы. Ведь поводов для вражеского окучивания отдельных, морально неустойчивых коллег, по общему мнению, хватало и здесь. Ходили слухи и о периодическом посещении некоторыми злачных мест, включая греховодные публичные дома, и о случаях задержания полицией в непристойном виде, и о подпольной продаже в местные увеселительные заведения сигарет и алкоголя, приобретённых по бросовым дипломатическим ценам в посольском кооперативе, да и других захватывающих дух историях. Однако причастных ко всем этим вопиющим фактам (если таковые на самом деле существовали, а не были плодом народного воображения) почему-то не вербовали здешние и не откомандировывали на родину отечественные службы. Ответ лежал на поверхности – администрация и партком были твёрдо убеждены в том, что никакого сора в управляемой ими образцовой посольской избе нет и быть не может, поэтому и выносить за ограду нечего. На радость Фёдору прозрачные намёки на невидимые козни Джеймса Бонда и Ко поддержаны не были.

Внимание присутствовавших привлекли другие, более прозаические аспекты. Умудрённый жизнью посланник допытывался, не содержала ли почтовка каких-либо других вложений, которые могли бы пролить свет на происхождение магического выигрыша. Общими усилиями пытались также расшифровать, что означает цифра «1» на конверте. В конце концов пришли к довольно убедительному заключению – клиентский номер Славина оказался тем счастливым числом, на которое выпал главный приз. Поэтому совработник на законных основаниях объявлен победителем, т. е. номером «один», что, очевидно, и решили зафиксировать прямо на обложке торжественного извещения.

Фёдора немного позабавило то, что никто из начальников не вспомнил о правилах поведения совграждан за границей, налагавших абсолютный и безоговорочный запрет на участие в азартных играх. Верхний и самый закалённый эшелон загранкадров, очевидно, не знакомили под расписку с соответствующей инструкцией, как всех остальных. Обстоятельные прения выявили потребность подготовки незамедлительного доклада в центр. А вот в каком ракурсе сочинять донесение, об этом, настоятельно призвал посол, надлежало бы потолковать дополнительно. Необходимо, мол, нащупать новые, незалежалые подходы.

Призыв верховного руководителя особенно близко принял к сердцу прежде всего сам счастливчик. Переборов страх, сопровождавший любое его появление в грозной комнате, Фёдор решился на конфиденциальный разговор с лидером партийной организации. На сей раз, к счастью, беседа с самого начала приняла исключительно конструктивный оборот, и не без причины. Член партии, атташе Славин высказал любопытное предложение. Если бы ему разрешили принять выигрыш, то он проявил бы готовность направить часть средств на общественные нужды – посольства, партийной или профсоюзной организации, женсовета или школы, вообще на любые цели, которые партком сочтёт первоочередными и благородными.