Елизавета Топалова - Скульптор Николай Щербаков. От Ленинианы до веры…

Сегодня празднуют память Равноапостольной великой княгини Ольги, которая жила в десятом веке и была супругой великого киевского князя Игоря, а после его ранней смерти правила русской землёй до совершеннолетия сына. Остаток своей жизни она провела в благочестивых подвигах, стараясь посеять семена христианства. Проповедью Евангелия святая Ольга предварила Крещение Руси, поэтому княгиня почитается как равноапостольская.

Когда вышли из храма, я рассказала Н.А. приснившийся мне сегодня сон: всю ночь я носила его на руках, как ребенка.

– Мне этот сон снится уже не первый раз. Что бы это значило? – недоумевала я. Хотя что тут непонятного? Ведь я постоянно думаю об этом. Все-таки мы с Н.А. знакомы уже больше 20 лет, я привязалась к нему как к близкому человеку, а сейчас он находится в очень трудной ситуации. Естественно, что я ему очень сочувствую, переживаю и стараюсь помочь.

Я передала Н.А. привет от его знакомого скульптора Владимира Владимировича Глебова, с которым недавно говорила по телефону.

– Ну и как поживает скульптор Глебов-Вадбольский? Или Рюрикович? – с улыбкой спросил Н.А.

– Да, скульптор Владимир Владимирович Глебов по матери потомок князей Вадбольских, которые ведут свою родословную от самих Рюриковичей – предков царя Ивана Грозного. А по отцу Глебов потомок генерала Скобелева. Все-таки порода даёт о себе знать. Он старше вас, ему скоро 90 лет, а у него еще все зубы целы. А в последнее время он вообще преобразился. У него появилась подруга моложе его лет на 15–20, тоже художница и искусствовед. Он сейчас ходит, как франт, всегда одет с иголочки, в модном галстуке бабочкой.

– Он еще работает? – спросил Н.А.

– Недавно сделал полуторанатурную скульптуру Георгия Жукова для музея на родине Жукова. И еще он преподаёт в Шолоховском педагогическом институте. Там есть кафедра изобразительных искусств. Кстати, это Глебов поставил в Текстильщиках первый памятник Шолохову в Москве, а после него уже Александр Рукавишников сделал памятник Шолохову в лодке на Гоголевском бульваре.

– А я еще раньше их всех сделал Шолохова, который стоит в Библиотеке имени Шолохова, – напомнил Н.А.

– Ах да, – вспомнила я, – ведь он у вас там сделан в мраморе и с трубкой в руках. Очень удачная работа. Я не видела памятник, который сделал Глебов, но тот, который на Гоголевском бульваре, работы Александра Рукавишникова, у меня почти рядом с домом. Композиция очень удачная, памятник хорошо вписывается в этот склон на Гоголевском бульваре.

– От места многое зависит, – сказал Н.А. – Когда Глебовский памятник Шолохову поставили в Текстильщиках, Глебов был очень недоволен выбранным местом. Из-за этого и я отказался поставить своего Сурикова, когда лужковская комиссия сказала, что подберёт ему место в Москве. Отправят памятник куда-нибудь за Можай, а мне бы хотелось, чтобы мой Суриков стоял в подходящем месте. Например, перед Суриковским институтом – ему там как раз было бы самое подходящее место!

– Вообще, это проблема – куда девать своё творческое наследие. Глебов, например, завещал все свои работы музею на Куликовом поле, где раньше было родовое имение князей Вадбольских. У вас хотя бы есть большая усадьба в Клязьме, куда можно свезти все ваши работы из мастерской. Многие известные скульпторы хранят свои работы у себя на даче – такой музей скульптур под открытым небом. Но лучше всех решил эту проблему Зураб Церетели. Он отреставрировал за свои деньги здание Академии художеств и как инвестор получил в собственность половину здания, в котором устроил свой персональный музей. Правда, Зурабу Церетели для этого потребовалось сначала стать президентом Академии художеств, а уже потом в этом качестве он получил у Лужкова как инвестор подряд на реконструкцию здания. Я сейчас думаю: может быть, Церетели и Академию-то так добивался не столько для того, чтобы стать ее президентом, сколько для того, чтобы получить этот подряд. Ведь, чтобы получить право на реконструкцию здания в центре города, идут настоящие войны, – предположила я.

– Президентом Академии хотел быть скульптор Кербель. Когда умер скульптор Олег Комов, Кербаль стал первым заместителем президента Академии художеств и был уверен, что после его смерти займет его место. Ведь у Кербеля были огромные связи. Даже его памятник Ленину на Октябрьской площади не решились снести, как сносили в 90-е годы все остальные памятники Ленину. Но ему всё-таки пришлось уступить Церетели, – вспомнил Н.А.

– Я недавно была в музее Церетели. Все там великолепно оформлено, собрано большое количество интересных работ. Всё-таки Церетели талантливый скульптор, что бы о нём ни говорили. Но в этом музее нет ни одного посетителя, и его содержание наверняка влетает ему в копеечку. Но Церетели очень богатый человек, он может себе позволить такую роскошь – содержать свой личный убыточный музей.

– Откуда у него деньги? – спросил Н.А.

– Всякое болтают. Говорят, что он получил большое наследство после смерти своей жены Инессы, которая будто бы была из рода грузинских царей и владела большим состоянием. Но никто ничего толком не знает, все только шепчутся по углам и страшно завидуют Зурабу, считают его произведения бездарными, что, конечно же, не так – для этого стоит только пойти и посмотреть его работы в музее на Пречистенке.

На этой неделе я съездила в Мариуполь, по дороге снова заехала в Харьков к своему знакомому – известному сталинисту Ивану Шеховцову, прославившемуся своими судебными процессами в защиту Сталина. Н.А. в 1990 году сделал его портрет, который вместе с портретом его оппонента, писателя Алеся Адамовича, показал на выставке ветеранов Московского союза художников к юбилею Победы под названием «Противостояние».

После службы в храме я подошла к Н.А. и передала ему привет от Ивана Тимофеевича Шеховцова.

– Как он поживает? – поинтересовался Н.А.

– По-прежнему воюет. Он продал почти весь тираж своего четырёхтомника о Сталине и на вырученные деньги профинансировал сооружение памятника Сталину в Запорожье. Украинские бандеровцы взорвали этот памятник. Но запорожские коммунисты опять его восстановили и поставили под охрану.

– А кто сделал этот памятник? – заинтересовался Н.А.

– Один местный молодой скульптор. Но памятник, кажется, неплохой.

– У тебя есть фотография? Принеси мне её в следующий раз, – попросил Н.А.

– А ещё сейчас Иван Тимофеевич воюет с мэром Харькова, который распорядился демонтировать памятник защитникам Советской власти в центре города. Этот мэр не знал, с кем он связался: Иван Тимофеевич затаскал его по судам. Но какие-то бандиты стали ему звонить и угрожать, в результате Иван Тимофеевич обратился к генеральному прокурору Украины по фамилии Пшонка и потребовал предоставить ему охрану, – сообщила я.