Александр Голованов - Дальняя бомбардировочная… Воспоминания Главного маршала авиации. 1941—1945

Голованов остался верен Верховному до конца своих дней. Не пошел (хотя возможность такая была) на поклон к Н. С. Хрущеву, которого презирал. Получив в 1958 году скромную должность заместителя начальника по летной службе в ГосНИИ Гражданской авиации, Александр Евгеньевич все силы отдавал работе, летал и в 60 лет. Любил родной для него Аэрофлот, в своих воспоминаниях не раз подчеркивал, что именно летчики Гражданского воздушного флота стали поначалу основой АДД.

Но и в ГосНИИ Голованов неугоден, не вписывался в обстановку начинавшегося «застоя» своей богатырской фигурой. С 1966 года – на пенсии. Горькими были для полководца те годы. До конца испил он горькую чашу унижения и зависти… На приветствие одного из бывших подчиненных фронтовых лет, ставшего генералом, у Александра Евгеньевича вырвалось: «Какой я теперь Главный маршал?! Я теперь никто, ничто…» Правда, на это генерал В. Я. Белошицкий, совершивший в годы войны в качестве штурмана более ста боевых вылетов, ответил: «Александр Евгеньевич, вы для нас всегда были, есть и будете Главным маршалом и самым уважаемым человеком!»

Последние годы жизни А. Е. Голованов отдает работе над мемуарами. Работает так, как привык, – с полной отдачей сил. Неделю за неделей в Подольске изучает документы Центрального архива Министерства обороны. Главы из рукописи Александр Евгеньевич показывал М. А. Шолохову, московская квартира которого находилась в «маршальском» доме на Сивцевом Вражке. Автор «Тихого Дона» дал рукописи высокую оценку и советовал продолжать работу.

Отдельные главы книги «Дальняя бомбардировочная…» были напечатаны в пяти номерах (в течение 1969–1972 годов, с большими перерывами) журнала «Октябрь». Голованов, обладавший умением увлечь читателя, ярко описал свои встречи с И. В. Сталиным. Это вызвало шумные кулуарные споры, потоки восторженных и критических писем. А власти поры так называемого «застоя», как известно, больше всего боялись «шума», то есть живого столкновения мнений.

Наверное, лишь в последнее время появилась возможность более спокойного осмысления ушедшего XX века, в том числе и деятельности Верховного главнокомандующего – личности трагической, стоявшей в эпицентре поистине шекспировских страстей…

На машинописном экземпляре рукописи, побывавшей в Главпуре (Главное политическое управление Советской армии и Военно-морского флота), читаем замечания на полях: «Согласовать в ЦК КПСС (Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС)» (там, где Голованов пишет о словах Сталина в отношении Берии: «Видишь – змея!»); «Проконсультировать в МИД СССР» (там, где Голованов говорит о Тегеранской конференции, бомбардировках Финляндии и других вопросах, касавшихся внешней политики); «Оценку фронтов давать по опубликованным материалам, см. кн. «Великая Отечественная война Советского Союза», «Курская битва» и др.»; «Нельзя противопоставлять Рокоссовского другим советским полководцам»; «Надо ли об этом, сейчас принято другое научное определение» (там, где пишется о десяти сталинских ударах); «Желательно опустить» (там, где цитируется обращение югославских партизан к летчикам АДД – «Да здравствуют наши любимые вожди маршал Сталин и маршал Тито!» и «Да здравствует сталинское племя крылатых!»); «Не надо противопоставлений»; «Это целесообразно опустить»; «Зачем историю АДД давать по немецким данным?»; «Учесть суверенность Чехословацкого государства…»; «См. решения 24-го съезда КПСС» и т. д. и т. п.

Уже набранная в издательстве «Советская Россия» книга, которая готовилась к 70-летию автора, так и не вышла в свет. Александр Евгеньевич отказался учесть ряд письменных указаний Главпура и настойчивое устное «пожелание» – включить в повествование фамилию Л. И. Брежнева. Последовало наказание – глухое умолчание как собственной деятельности, так и всего вклада АДД в Победу… Единственному из советских военачальников Голованову было отказано в публикации воспоминаний! Сравнима с судьбой его книги, наверно, лишь судьба мемуаров конструктора артиллерийских орудий В. Г. Грабина «Оружие Победы» (М., 2000), где откровенно показана борьба мнений и страстей, а также решающая роль И. В. Сталина в принятии на вооружение лучших советских пушек.

Удар был слишком тяжел. Еще очень крепкий физически, Александр Евгеньевич смертельно заболевает. Операция не помогла. Как вспоминает друг маршала летчик-испытатель Герой России В. Ч. Мезох: «Военные врачи сказали, что такого человека еще не видели. Видно, что боль жуткая, зрачки расширились, а он молчит».

Верная спутница жизни Александра Евгеньевича Тамара Васильевна, прекрасная, доброй души женщина, рассказывала: «Последние его слова были: «Мать, какая страшная жизнь…» Три раза повторил… Я стала спрашивать: «Что ты? Что ты? Почему ты так говоришь? Почему страшная жизнь?!» А он сказал еще: «Твое счастье, что ты этого не понимаешь…»

Так ушел из жизни русский воин Александр Голованов. Интересно, что, хотя официальная дата его рождения – 7 августа, он всегда отмечал не этот день, а день ангела 12 сентября – по православному календарю День святого благоверного князя Александра Невского.

Звездным часом поколения, к которому принадлежал Главный маршал авиации, стала, конечно, Победа в Великой Отечественной войне. Дочь Главного маршала О. А. Голованова пишет: «Он стремился принести пользу людям и своей Родине. Он был романтиком и верил, что будет жить в прекрасном свободном обществе, где каждый человек будет счастлив».

В Нижнем Новгороде и Москве есть улицы, названные в 1977 и 1984 годах именем А. Е. Голованова. Музей АДД создан в лицее № 3 имени Главного маршала авиации А. Е. Голованова (г. Дзержинск Московской области). Каждый год тепло встречают здесь ребята ветеранов АДД, и поверьте, это незабываемое для всех участников событие… На борту одного из стратегических бомбардировщиков Ту-160 Дальней авиации ВВС РФ славянской вязью написано – «Александр Голованов».

Лишь в 1997 году, спустя более двадцати лет после смерти автора, Воениздат выпустил мемуары А. Е. Голованова под названием «Записки командующего АДД». Тираж был мизерным даже по нынешним временам – 600 экземпляров. В книжных магазинах книгу нельзя было найти, все разошлось в кругу тех, кто лично знал маршала. К сожалению, уже в отсутствие цензурных ограничений были изъяты из рукописи многие принципиальные для автора оценки, интересные детали и т. д. Так, были сокращены размышления автора о Сталине после первой их встречи, «смягчены» описания паники в Москве в октябре 1941-го, многие острые сцены в кабинете Верховного, сняты фамилии некоторых известных деятелей той поры, существенно сокращены раздумья о роли стратегической авиации, о начале войны, о силе противника и коварстве союзников, оценки наших полководцев…