Анатолий Дарков - В вяземском окружении. Воспоминания бойцов 6-й дивизии народного ополчения. 1941–1942

С 7 июля мы были переведены на казарменное положение, наш взвод разместился на пятом этаже главного здания МИИТа в аудитории 508. Парты частично сдвинуты в угол, частично убраны в коридор. Мы располагаемся прямо на полу, положив под головы свои рюкзаки, в которых собрано все наше добро. У меня рюкзак довольно полный: в нем две смены белья, полотенце, мыло, сахар, сухари, колбаса, 10 книг по саперному делу и восстановлению мостов, которые я взял из библиотеки. Одеты мы в свою гражданскую одежду. Отец купил мне сапоги, в которых будет удобно в полевых условиях.

Утром 8-го числа мы идем на фабрику-кухню МИИТа, где нас кормят завтраком, там же мы получаем обед и ужин. Наш день занят до предела: после завтрака – строевая подготовка, мы маршируем по улицам, больше занимаемся в Институтском переулке. После обеда в Александровском общежитии получаем матрацы, которые переносим в 508-ю аудиторию. Теперь у нас будут сносные кровати. После этого мы занимаемся чтением военных уставов, изучаем винтовку. Вечером, когда взвод уже отдыхает, надо заняться списками, выбрать командиров отделений, а потом хочется сходить домой, ведь моя семья находится в этом же дворе.

9 июля наш взвод перевели из здания МИИТа в помещение маленькой школы, которая находилась позади нашего Вышеславского общежития. В этой маленькой школе, сложенной из красного кирпича, мы прожили 9 и 10 июля 1941 года.

Дни наши заполнены учебой, маршировкой, медицинскими осмотрами, особенно тех, кто жаловался на состояние здоровья; из нашего взвода в Москве по состоянию здоровья было уволено два человека. Помнится такой эпизод тех дней. Иду я по коридору института, вдруг слышу голос: «Голубчик!» Я обернулся и вижу генерал-майора Савченко – заведующего военной кафедрой МИИТа, под руководством которого я, как многие мои товарищи, прошел высшую вневойсковую подготовку (ВВП) и получил звание младшего лейтенанта запаса. «Голубчик, – говорит мне Савченко, – слыхал я, что ты командир саперного взвода, возьми у меня носимые пехотинские лопатки, они вам пригодятся, а здесь они зря проваляются». Он открыл склад, и я взял у него 14 новеньких, в кожаных чехлах лопаток. Эти лопатки пригодились нам позднее.

9-го вечером я в последний раз сходил с женой в парк ЦДКА. Мы ходили по аллеям парка и говорили о нашей жизни, думали о будущем. Мы чувствовали, что вскоре нам придется расстаться. Вскоре, но никто из нас не знал, что это будет послезавтра, а срок разлуки будет измеряться 2,5 годами войны.

10-го нам выдали обмундирование. Мы получили черные гимнастерки и брюки галифе, такие, какие бывают у военизированной охраны складов, кроме того, выдали нижнее белье и обмотки, а также пилотки. Обувь и шинели нам выдали только в середине августа.

Мы с Калгановым занимались выдачей и подгонкой этого обмундирования, старались получить обмундирование, которое по размерам подходило бы людям нашего взвода. Некоторые остались в своей верхней одежде.

Днем 9-го или 10-го числа дивизия была выстроена на дворе института для поверки личного состава. Это была полнокровная дивизия, в которой был порядок, которая могла действовать и управляться.

Командир дивизии А.И. Шундеев обошел подразделения и принял рапорты от командиров полков и отдельных рот и батальонов. Мы стояли против своего родного института, недавние его работники, мы стали его бойцами. Теперь началась та, другая, настоящая жизнь, жизнь, которую я ждал с первых дней войны, о которой мы слыхали от участников Гражданской войны, жизнь, которой мы завидовали еще с детских лет.

В дивизию народного ополчения вошли представители многих предприятий Дзержинского района, но больше всего здесь чувствовались коллективы МИИТа, МЭМИИТа, Министерства внутренних дел, Министерства иностранных дел, заводов «Борец», «Станколит». Состав дивизии был самый разнообразный: тут были совсем молодые рабочие и студенты, начиная от 17 лет, и уже совсем пожилые люди, которым было за 50 лет (людей старше 55 лет в ополчение не записывали). Столь же разнообразен был состав людей по специальностям: тут были и дипломаты из Министерства иностранных дел, профессора МИИТа и МЭМИИТа, кадровые военные, которые возглавляли некоторые подразделения дивизии, рабочие промышленных предприятий, строительные рабочие, студенты, даже школьники 10-х классов. Были в дивизии и женщины, но их число было невелико, они составляли санитарный батальон и были в штабах дивизии и в некоторых ее подразделениях.

Дивизия состояла из людей, которые обладали большим военным опытом, и людей, которые даже никогда не служили в армии. В общем, дивизия народного ополчения была по составу такой же разнообразной, как и население нашего Дзержинского района. Нас всех объединяло одно – желание как можно скорее разгромить гитлеровскую армию, наказать зарвавшегося врага, освободить нашу землю от немецко-фашистских захватчиков. И, глядя на многотысячные ряды нашей дивизии, мы чувствовали великую силу нашего народа, чувствовали, что народ наш поднялся на справедливую и благородную борьбу. Каждый из нас был горд тем, что ему пришлось участвовать в этих событиях.

За те несколько дней, которые прошли с начала организации нашей дивизии, была проделана огромная работа. Были укомплектованы личным составом все части и подразделения дивизии, был назначен командный состав, который уже руководил жизнью дивизии, познакомился с подчиненными и успел проделать большую работу по освоению строевой подготовки, изучению уставов армии и изучению оружия.

В эти дни нас еще не снабдили оружием, вернее, оружие было дано, но в очень малом количестве. В саперном взводе 10 июля была только одна винтовка системы СВТ. В других подразделениях оружия было больше, но вообще число винтовок в каждом взводе не превышало нескольких штук. Но нас не смущал недостаток оружия: мы понимали, что пока мы можем быть использованы на постройке оборонных сооружений, на рытье окопов, противотанковых рвов, на устройстве минных полей и на других работах.

День 11 июля начался так же, как и все последние дни: утром я проводил зарядку во дворе школы, затем взвод ходил завтракать. После завтрака занимались строевой подготовкой, а после обеда изучали устройство окопов, наблюдательных пунктов, готовились к деятельности саперов.

День был жаркий, жара сохранялась и до самого вечера. Когда после ужина мы стали располагаться на отдых, пришел вестовой от командира полка и приказал мне вести взвод в полной походной выкладке, то есть со всеми вещами, к зданию института. Он сказал также, что нас повезут для строительства оборонительных сооружений на ближних подступах к Москве. Гудков попросился домой отнести свою шинель. Он жил совсем недалеко от школы: в доме МИИТа на Сущевской, 22. Я его отпустил и попросил взять также и мою шинель. В этот жаркий вечер она казалась мне совсем лишней. Гудков взял шинели и через пять минут вернулся без них. Мы потом очень жалели, что совершили этот опрометчивый шаг.