Виолетта Гудкова - Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930

Там же.

Протоколы № 1–17 заседаний Совета Научно-Художественной комиссии Государственного Художественного Комитета Наркомпроса по организации Российской Академии Художественных Наук за 1921 г. 16.VI.1921 – 30.VIII.1921. Протокол № 4 от 4 августа // Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 4. Л. 7.

С. П. Стрекопытов (в статье: ГАХН как государственное научное учреждение // Вопросы искусствознания. 1997. XI (2/97). С. 8) ошибочно называет Н. К. Эфроса, но речь, конечно же, идет о Николае Ефимовиче Эфросе, первом руководителе Театральной секции.

В названиях московских особняков фамилии прежних владельцев уступали аббревиатурам, анонимность одерживала верх над «лицом», сообщая о наполнении старых зданий новым содержанием: сначала бывший Катковский лицей занимал Наркомпрос, чтобы затем уступить помещение РАХН. Усадьба Охотниковых переходила к гимназии Поливанова, за ее упразднением передавалась ГАХН, чтобы в результате быть захваченной Трудовой школой № 34. В первые послереволюционные годы язык резко менялся, и новообразованные аббревиатуры, понятные организаторам учреждений, для людей сторонних порой оставались загадочными. Что означало, что их и не принимали в расчет как возможных адресатов.

Ср. диалог героя автобиографических булгаковских «Записок на манжетах» с приятелем, беллетристом Ю. Слезкиным:

«Слезкин усмехнулся одной правой щекой. Подумал. <���…> Подотдел искусств откроем. – Это… что такое? – Что? – Да вот… подудел? – Ах нет. Под-от-дел! – Под? —

Угу. – Почему под? – А это… Видишь ли <���…> есть отнаробраз, или обнаробраз. От. Понимаешь? А у него подотдел. Под. Понимаешь?» ( Булгаков М. А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит., 1989–1990. Т. 1. С. 476).

Ослабевшему после болезни герою речи собеседника представляются продолжением тифозного бреда. Активно встраивающийся в новую действительность Слезкин, судя по передаче его рассказа, с легкостью усваивает элементы новояза. Автор же это языковое лексическое уродство отторгает.

Штаты, списки и анкеты на действительных членов, научных сотрудников и работников административно-технического персонала // Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 51. Л. 9–11 об.

Напомню, что к 1919 году в России произошла ликвидация юридических факультетов, а в 1921‐м были закрыты и историко-филологические факультеты. См.: Тополянский В. Сквозняк из прошлого. Время и документы. Исследования. М.; СПб., 2006. С. 62–65. История вернулась в круг изучаемых дисциплин лишь в 1934 году.

Цит. по: Левченко Ян. Шум философии. Интеллектуальный фон петербургского формализма // Левченко Ян . Другая наука. Русские формалисты в поисках биографии. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012. С. 57.

Марков П. А. Книга воспоминаний. М.: Искусство, 1983. С. 149.

Дочь философа Шпета в фильме Елены Якович. Полная версия воспоминаний Марины Густавовны Шпет. М.: АСТ, 2014. С. 114.

Лосев А. Ф. Платоновская академия во Флоренции // Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1982. С. 318.

Луначарский А. В. Первая всероссийская конференция заведующих подотделами искусств // Вестник работников искусств. 1921. № 4–5. С. 63. Спустя десятилетия М. Г. Шпет говорила: «ГАХН придумал Луначарский» (Дочь философа Шпета… С. 113).

Известный физик Николай Евгеньевич Успенский входил в Научную художественную комиссию, был заместителем В. В. Кандинского. С октября 1923 по конец января 1924 года заведовал отделом Экспериментальных исследований методом химии и физики и был заместителем заведующего Физико-психологического отделения. Прочел несколько докладов о взаимовлиянии естественных («позитивных») и гуманитарных наук («На границе искусства и науки», «Роль позитивных наук и искусства» и др.). Тезисы доклада «Роль позитивных наук при изучении общих путей художественного творчества», прения по докладу и заключительное слово докладчика опубл. в изд.: Искусство как язык – языки искусства. Государственная Академия художественных наук и эстетическая теория 1920‐х годов. М.: Новое литературное обозрение, 2017. Т. 2. С. 161–166.

Протоколы № 1–17 заседаний Совета Научно-Художественной комиссии Государственного Художественного Комитета Наркомпроса… Протокол № 4 от 4 августа 1921 г. // Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 4. Л. 7.

Забегая по времени далеко вперед, не могу не привести яркий пример появления неожиданного термина в области математических свершений XX века. В работе современных западных ученых, Д. Чигера и Д. Громола, посвященной способу определения свойств некоторых математических объектов по их фрагментам, читаем: «Как и воображаемая душа человека, воображаемая душа воображаемого математического объекта обладает всеми качествами, присущими объекту в целом. <���…> Эта теорема известна теперь как теорема о душе » (цит. по: Гессен М. Совершенная строгость. Григорий Перельман: гений и задача тысячелетия. М.: Астрель, 2011. С. 133).

Цит. по: Стахорский С. В. Театральные наблюдения П. А. Флоренского // Стахорский С. В. Искания русской театральной мысли. М.: Свободное издательство, 2007. С. 367.

Герман Макс ( Herrmann Max, 1865–1942, концлагерь Терезин), немецкий историк и теоретик театра. Изучал филологию и историю в университетах Фрейбурга, Геттингена, Берлина. С 1891 года преподавал в университете Берлина. В 1923 году возглавил новосозданный Институт театроведения при Берлинском университете. М. Герман дал определение театра как «социальной игры», отметил роль публики как сотворца театрального зрелища и предложил формулу сущности профессии режиссера как «научно ориентированного пространственного искусства». Стенограмма его доклада «Über die Aufgaben eines theaterwissenschaftlichen Instituts», прочтенного 27 июня 1920 года, была опубликована в России лишь спустя полвека ( Герман М. О задачах театроведческого института. 1920 // Наука о театре. Л.: ЛГИТМиК, 1975. С. 58–63).

Гвоздев А. А. Германская наука о театре: К методологии истории театра // Начала. Журнал истории литературы и истории общественности. 1922. № 2. С. 133–157.

См.: Herrmann M . Forschungen zur deutschen Theatergeschichte des Mittelalters und der Renaissance. Berlin, 1914.

Напомню, что центральное место в гвоздевском реферате работ М. Германа занял анализ актерского искусства как эволюции жеста. Герман противопоставляет натурализму актерских приемов, применявшихся в масленичных играх, сценическое искусство в драме высокого стиля, где «господствует определенная система телодвижений, стилизованный, условно-типический жест, без индивидуализации и без сопровождения мимикой. <���…> Вскрытие и конкретное определение этой системы дается путем многосложного изучения жеста в различных областях художественного творчества данной и предшествующих эпох. <���…> Это сравнительное изучение различными способами освещает жест средневекового театра и дает ясную картину развития актерского движения от ранней эпохи средневекового театра, с ее однообразными жестами, всецело еще связанными библейским текстом, – к натурализму, индивидуализации и патетичности жестикуляции, появляющейся в сценических зрелищах на исходе средних веков» ( Гвоздев А. А. Германская наука о театре: К методологии истории театра // Гвоздев А. А. Из истории театра и драмы. Пб.: Academia, 1923. С. 15).