Евгений Додолев - Березовский vs журналюги

За два месяца до того, как Пола застрелили, я предупредил его о том, что мой источник передал мне документ, составленный европейскими правоохранительными органами. В нем описывалась встреча Березовского с несколькими известными бандитами на вилле во Франции. Я сказал Полу, что отдам ему эту бумагу при следующей встрече, но встретиться нам уже не довелось. Пол был, возможно, единственным журналистом, который мог разобраться в этом деле».

***

Добавлю, что в компании (вернее, в кАмпании) «ВИD» все прекрасно знали, что Борис устранил Влада. Критик Татьяна Москвинакак-то упрекнула меня в том, что я, дескать, «убедительно отвергаю версию виновности Березовского в убийстве Листьева» . Она вопрошала: «Тогда кто?.. Нельзя же так играть на нервах, дорогой товарищ журналист, знаешь – скажи, не знаешь – не мучай, а то развел тут шекспировские страсти» .

Да знаю я, знаю, все знают. В кАмпании, повторюсь. Знают. Но у каждого свой резон молчать. Да, еще раз я утверждаю, что БАБ не намеревался убивать главу ОРТ. Он всего лишь поставил задачу: устранить. Патаркацишвили должен был организовать наезд на Владислава: «нагнать изжоги», покалечить, убрать, выключить из игры. Но не убивать! И широко распиаренную версию о том, что мотив убийства самого популярного телевизионщика страны – объявленный им мораторий на рекламу, я поддержать не готов. Это ведь было коллегиальное решение. Придумка того же Бадри. Надо было канализировать рекламные потоки, отжать Лисовского и прочих игроков останкинского рынка. Все деньги должны были контролироваться опытным Патаркацишвили. Но! Но никто почему-то не вспоминает, что за сутки до выстрелов на Новокузнецкой Влад сказал, что $$$ должны «идти на развитие». Тот есть расписался в желании и готовности рулить финансовыми потоками. Это никак не входило в планы Березовского (то есть читай: Бадри). Было решено «укоротить зарвавшегося», однако план был перевыполнен некомпетентными исполнителями – вторая пуля оказалась фатальной.

Не с руки эту версию экс-партнерам убитого озвучивать. Они все (ну, или почти все) поддерживали тесные отношения с тандемом Бадри—Борис, и многие из них (опять же – почти все) выиграли: Листьев с ними планировал, увы, расстаться.

Бориса Березовского я знал лишь как медиамагната. Поэтому как бизнесмена и/или политика оценивать его не возьмусь. А вот как маститого олигарха, не очень умело игравшего в газеты и каналы, описать могу без проблем. Хотя, конечно, и без малейших претензий на полноту картины. Общались мы с ним недолго и дружны ни разу не были.

Кстати, в своем Facebook-дебюте 27 февраля 2012 года сам беглый олигарх покаялся: «Я прошу прощения за попранную мной свободу слова. Оправдывая себя стремлением спасти Россию от красно-коричневой чумы, я, определяя политику главного информационного рупора страны, пренебрегал демократическими ценностями. Мои действия положили начало уничтожению независимой журналистики» .

Тот же Доренкоздесь вспоминает, как он приносил мандарины Борису в больницу и тот рассказал ему про «Единство»; это аутентичный монолог, записанный тогда, в 2001 году, «из песни слова не выкинешь» (©).

Сергей Доренко.

Набор букв, слов и фраз, который сейчас зрит читатель, – ни разу не книга. Никаких версий, никаких лжесенсаций. Просто прямая речь олигарха, людей из его окружения и пристрастные комментарии. Это даже не попытка политической криминальной биографии. И не заказ заинтересованных лиц. Нет, нет. Просто в первые недели после смерти Бориса началась стихийная генерация мегамифа о Великом Комбинаторе… Кстати, многие вспоминали тогда Ильфа & Петрова, сдержанную речь на могиле «бывшего слепого, самозванца и гусекрада» Паниковского. «Остап снял свою капитанскую фуражку и сказал: – Я часто был несправедлив к покойному. Но был ли покойный нравственным человеком? Нет, он не был нравственным человеком. <���…> Все свои силы он положил на то, чтобы жить за счет общества. Но общество не хотело, чтобы он жил за его счет. А вынести этого противоречия во взглядах Михаил Самуэлевич не мог, потому что имел вспыльчивый характер. И поэтому он умер. Все!» Он умер. Умер. А рьяно мифологизироваться стал еще при жизни.

Потрясающе точно оформил одну из составляющих этого мифа Саша Никонов, иронизировавший: «Он предпочитал ни с кем не портить отношения. Если же они случайно портились, Березовский предпочитал убивать испорченного» . И я считаю своим долгом изложить то, что знаю и помню. Да, это получилось сумбурно: я так привык. Это пристрастно: иначе не умею. И это, да, без авторской позиции. Ну что же…

За полчаса до того, как инфа об уходе Березовского всколыхнула нашу блАААгосферу, разместил пост на сайте «МК» (так уж случилось, что сообщение Егора Шуппео кончине его тестя я прочитал одним из первых: серфил по Facebook’у вечером 23 марта 2013 года). «В ванной своего лондонского особняка пять часов назад скончался Борис Березовский. Его зять Шуппе только что оповестил об этом подписчиков своего Facebook’а. Стало быть, ушел. Навсегда. А жаль… Публикации & сюжеты о Борисе всегда вызывали ажиотаж. Благодарный материал. Мне, как главреду журнала „Карьера“, после публикации (в апреле 2004) обложки с усталым Березовским + „подобложечного“ очерка Марины Леско о БАБе – как классическом носителе русскоязычного менталитета!!! – звонили коллеги и пытались выяснить: 1) кто заказчик публикации, 2) материал „против“ или „за“? Странно. Разве третьего не дано? Потребитель печатного слова предпочитает эксплицитно проговоренную авторскую позицию. Причем желательно, чтобы она совпадала с читательской. Тогда автора любят. Если она противоположна, но яростно прописана, сочинившего уважают. Фрустрация начинается там, где намечается предательский полет над схваткой: социум не толерантен к нейтралитету. Это трактуется как малодушие. „Вы = сексменьшинство или секс-большинство?“ „Я = сексуальное одиночество“. Очень актуально для каждого, имеющего голос в сакраментальной нашей „медийке“ и не желающего при этом голос этот отдавать какой-нибудь из конфликтующих сторон. А других (в смысле – сторон) здесь не наблюдается. Причем речь об изоляции именно сексуальной тональности. Потому что пожелавшего воздержаться при голосовании как бы „имеют“. Причем со всех сторон. Напоминает все это метания а-ля доктор Живаго».

Он если и был доктором, то всего лишь технических наук. Лекарем не был. Не был шаманом. Он был самим недугом. Демонизированным. Совершенно добровольно демонизированным, с песней. Это был его выбор. Его собственный путь. Его по-кинематографичному яркая жизнь. Его непростая борьба. А здесь не рассказ о боях Березовского. Здесь – инфа для размышления.