Вадим Максимов - За службу и храбрость. Священники – кавалеры ордена Святого Георгия. Неизвестные страницы

О подвиге Трофима Куцинского неоднократно писали и дореволюционные, и современные издания. И зачастую описание в них обрастало подробностями совсем уже малоправдоподобными. Вот, в частности, одно из описаний, извлеченное из дореволюционных публикаций начала XX века:

«ПРИМЕРЫ ДОБЛЕСТИ. ВОЕННЫЕ СВЯЩЕННИКИ, НАГРАЖДЕННЫЕ ЗОЛОТЫМИ НАПЕРСНЫМИ КРЕСТАМИ НА ГЕОРГИЕВСКОЙ ЛЕНТЕ ЗА ВОЕННЫЕ ПОДВИГИ. БЛЕСТЯЩАЯ ПЛЕЯДА ПОДВИЖНИКОВ ДОЛГА, СВОИМИ ДОБЛЕСТЯМИ УКРАШАВШИХ СКРОМНОЕ ЗВАНИЕ ВОЕННОГО ПАСТЫРЯ.

Протоиерей Полоцкого мушкетерского полка Трофим Егорович Куцинский первым из духовных лиц получил золотой наперсный крест на Георгиевской ленте за геройское участие в штурме Измаила 11-го декабря 1790 г. Подвиг о. Куцинского состоял в следующем: IV колонна бригадира Орлова подошла ко рву Толгаларского укрепления, левее Бендерских ворот. Часть ее уже поднялась на вал по поставленным лестницам, тогда как остальная часть была еще по эту сторону рва. В этот момент Бендерские ворота растворились и сильная толпа неприятелей, спустившись в ров, двинулась вдоль его и ударила во фланг казачьей колонны, угрожая разрезать ее пополам. Положение казаков сделалось отчаянным: их пики разлетались под ударами сабель, и, будучи безоруженные, они гибли во множестве. Победа склонялась то на одну сторону, то на другую. Суворов немедленно понял опасность и вызвал резервы. Под начальством своего храброго полкового командира Яцунского Полоцкий полк ударил на неприятеля в штыки, но в самом начале атаки командир был смертельно ранен. Солдаты колебались. Видя это, полковой священник Трофим Куцинский, бывший тут же в рядах воинов, поднял Св. крест и воодушевляя солдат словами: "Стой, ребята! Вот вам командир!", бросился с ними на турок в момент жесточайшей схватки, при входе на крепостную стену; при этом он получил рану в левую ногу с повреждением кости и две пули ударили в Св. крест. Воодушевленные отвагой своего пастыря солдаты сломили врага, одержав полную победу над ним. На другой день о. Трофим, как герой дня, совершил в присутствии всех генералов, штаб- и обер-офицеров и нижних чинов благодарственное Господу молебствие. О подвиге о. Куцинского Суворов донес по команде, и князь Г.Л. Потемкин всеподданнейше представил его к награде 27 июля 1791 г. в таких выражениях: «Полоцкого пехотного полка священник Трофим Куцинский, во время штурма Измаильского, одобряя солдат к храброму с неприятелем бою, предшествовал им в самом жестоком сражении. Крест Господень, который он, яко знамение победы для воинов, носил в руках, пробит был двумя пулями. Уважая таковую его неустрашимость и усердие, осмеливаюсь просить о пожаловании ему креста на шею». По ВЫСОЧАЙШЕМУ ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, Государыни Императрицы Екатерины II благоволению пожалован был о. Трофиму золотой наперсный крест, бриллиантами украшенный, на Георгиевской ленте и торжественно возложен на него в г. Яссах 17 октября 1791 г. Амвросием, Архиепископом Екатеринославским. Кроме того, по повелению ее ВЕЛИЧЕСТВА тем же Архиепископом о. Куцинский был возведен в сан протоиерея, и в награду от казны ему было пожаловано единовременно 500 руб. с ежегодной пожизненной пенсией в 300 руб».

Две пули, ударившие в Св. крест, воображение еще худо-бедно позволяет нарисовать, учитывая интенсивность штурма. Но «рана левой ноги с повреждением кости» со службой молебна буквально на следующий день… Тем более, что в последующей деловой переписке, как мы увидим чуть позже, о ранах не упоминается даже там, где это было бы более чем уместно. Так что, скорее всего, здесь не обошлось без художественного вымысла.

Возможно, подобные художества делаются с самыми благородными намерениями, с целью укрепления патриотических чувств. Но едва ли подвиг нуждается в дополнительном украшении, скорее уж ложь в малом приведет к потере доверия по отношению к той правде, которую таким образом приукрашивают [4] Можно заметить, что к подобной ретуши начинают прибегать особенно интенсивно не в лучшие времена, живая истина не требует румян. Но после введения «Духовного регламента» Петром I в церкви усиливается обрядность и формализм; в эту эпоху на иконах появляются барочные завитушки, а церковную жизнь все чаще стараются приспособить в качестве инструмента для достижения вполне мирских целей. .

Другие подробности в статье безымянного автора достаточно правдивы. И самая главная правда состояла в том, что героизм был, причем героизм массовый. То обстоятельство, что отец Трофим мог и не получить ранения с повреждением кости, не умаляет его подвига. Никто из штурмующих не питал иллюзий – шансов погибнуть было гораздо больше, чем уцелеть.

Публицист верно указал и сумму денежного вознаграждения священника. Как можно понять, насколько щедрой была награда? В то время военный священник в среднем получал жалования около 100 рублей в год, так что сумма 500 руб. и пожизненная ежегодная пенсия в 300 руб., конечно же, не была чисто символической. Это было достойное признание заслуг.

При Екатерине Великой Георгиевские награды находили своих адресатов в точном соответствии со статутом. Это задало тон на последующую сотню лет и обеспечило ордену прочную славу в народе. Однако порой в Императорской России жизнь вовлекала Георгиевских кавалеров в удивительные перипетии. Хотя о подвиге Куцинского писали много, дальнейшая судьба его не была известна. К счастью, архивные документы помогли проследить последующую жизнь этого пастыря, сохранив для потомков весьма интересное продолжение.

Казалось, перед отцом Трофимом разворачивались отличные перспективы. Но, награжденный Екатериной II, он был лишен креста Императором Павлом I. При восшествии на трон Государя Александра I судьба вновь проявила милость к герою турецкой войны, и по повелению нового Императора крест отцу Трофиму был возвращен. Суть этой почти детективной истории разъясняет «Список, учиненный в Комиссии для пересмотра прежних дел уголовных сосланным людям в разные места».

Комиссия была создана при Императоре Александре I. Она разбирала апелляции лиц, пострадавших в предыдущее царствование. Среди бумаг, произведенных Комиссией, имеется доклад, предназначенный для ознакомления Александра I с делом опального священнослужителя.

Полагаем, имеет смысл привести этот колоритный документ целиком. Интересующие нас события излагаются в нем в хронологическом порядке: «В Марте месяце 1797 года бывший подольский военный губернатор извещал генерал-прокурора, что из Могилева на 2 Ноября получил он письмо от находящегося там протоиерея Трофима Куцинского, который в бытности его в одном доме слышал произносимые важные слова такого содержания, как только донести он должен пред самим лицом Императорского Величества и просил ради сего донесения отправить его ко Двору, почему с сим военного губернатора отношением он тогда и был прислан [в Санкт-Петербург].