Алексей Фёдоров - Новая Родина. Жизнь стругокрасненских эстонцев-переселенцев в XIX–XX вв.

В 1937—38 гг. в эстонских хозяйствах была репрессирована подавляющая часть взрослого мужского населения. По устным свидетельствам в декабре 1937 г. местные власти предложили почти ста главам эстонских, латышских и русских семейств из Лейнерского сельсовета явиться вместе с лошадьми на станцию Новоселье, обратно домой они уже не вернулись. В пустоши Домкино из 74 глав эстонских хозяйств, живших в начале коллективизации, к концу репрессий осталось только несколько человек. Репрессии унесли жизни и простых колхозников, и многих руководителей колхозов, бригадиров, передовиков сельского хозяйства, школьных учителей, работников потребительской кооперации. В конце 1930-х гг. политика коренизации была свёрнута. В 1939 г. Домкинский, Могутовский и Лейнерский национальные эстонские сельсоветы были ликвидированы полностью, а Дубницкий и Подольский преобразовали в обычные сельсоветы. В школах прекратилось обучение на эстонском языке. В декабре 1937 г. по решению заседания бюро Ленинградского обкома ВКП (б) перестали выходить газетные полосы на эстонском языке в районной газете «Колхозная стройка». В 1939 г. произошла массовая ликвидация хуторов, которая очень больно ударила по образу жизни эстонских поселенцев. Этнограф М. Л. Засецкая писала, что уничтожение хуторского типа хозяйства у лужских эстонцев привело к распаду традиционного крестьянского комплекса домашних ремёсел и выходу из употребления многих традиционных навыков и орудий труда. Также распались прочные и постоянные торгово-культурные связи между эстонскими поселенцами. Всё это самым отрицательным образом сказалось на уровне самосознания, привело к отмиранию многих обрядов, традиций и привычек.

В годы Великой Отечественной войны многие уроженцы Струго-Красненского района из числа эстонских поселенцев ушли на фронт или в партизаны. Были, конечно же, и такие, кто подался в услужение к немцам, одни принимали такое решение самостоятельно, другие под страхом расстрела семьи. На фронте за освобождение нашей Родины от немецко-фашистских захватчиков погибли: Эдуард Осипович Везо (1907—1941), Эльмар Кузьмич Люйс (1908—1942), Артур Оскарович Валк (1916—1943), Герман Эдуардович Лейф (1916—1942), Александр Робертович Рузу (1908—1942), Юлиус Данилович Тегов (1910—1944), Георгий Августович Тенно (1908—1944), Карл Крестьянович Эдас (1911—1944), Ян Генрихович Варуск (1910—1944), Арнольд Августович Каллас (1915—1944), Эрнест Янович Петмансон (1909—1944), Арнольд Эдуардович Лухт (1917—1944), Оскар Петрович Соррок (1907—1944), Карл Яковлевич Наруск (1913—1944), Леонард Михайлович Хансон (1911—1942), Рихард Михайлович Эдас (1922—1944), Альфред Августович Виск (1924—1944), Леонид Юлисович Пирак (1911—1944), Владимир Иванович Лаксберг (1920—1945), Юлиус Осипович Миллер (1906—1945), Виктор Антонович Рекк (1921—1945), Иван Карлович Топпер (1913—1943), Карл Иванович Сталмейстер (1912—1944), Павел Осипович Серг (1910—1945) и многие др. В годы войны погибли партизаны: Альфред Иванович Пикк (1922—1941), Фёдор Осипович Пяйд (1926—1944), Юган Петрович Нарусбек (1914—1944), Карл Янович Хютт (1921—1944), Фёдор Кузьмич Кург (1923—?), Эрнест Эдуардович Саар (1921—?) и др. Многих эстонцев фашисты в 1942—43 гг. угнали на работы в Германию или Эстонию, от их рук погибли мирные граждане: Рудольф Тоцман (? —1943), Август Зисс (1873—1943), Иван Кепс (? —1943), Розан Керман (1918—1943), Елена Зисс (1871—1943), Альвина Миккель (1872—1944), Елена Пиир (? —1944) и др.

После освобождения района жители эстонских селений включились в восстановление разрушенного войной хозяйства. Начиная с 1946 г. эстонским семьям было разрешено переселяться в Эстонскую ССР, часть эстонцев воспользовались этим, остальные остались жить на территории Струго-Красненского района. В дальнейшем число эстонцев на Стругокрасненской земле из-за обратного переселения в Эстонию, естественной ассимиляции и переселения молодёжи в города сократилось в разы. Так по переписи 1959 г. насчитывалось 639 эстонцев или 2,44% от общего числа жителей района, а по переписи 1989 г. это число уменьшилось до 0,92%, тогда в районе проживал 151 эстонец. В послевоенное время произошло сближение и частичное слияние оставшихся эстонцев с иноязычной средой, приобщение к образу жизни, обычаям и традициям окружающего русского населения. К 14 октября 2010 г. в Струго-Красненском районе оставалось 52 эстонца. На сегодняшний день можно говорить о том, что самобытная эстонская культура на Стругокрасненской земле угасает, её носителями остаются, в основном, люди старшего поколения. Однако нет сомнения, что выходцы из Эстонии за полтора прошедших столетия оставили глубокий след в истории нашего края и внесли весомый вклад в его культурную жизнь.

В большинстве своём эстонцы были лютеранами. Расселяясь в новых местах, они создавали евангелическо-лютеранские общины, строили церкви и молитвенные дома. К началу 1920-х гг. эстонцы располагали на территории нынешнего Струго-Красненского района тремя лютеранскими церквями (кирхами) в пустошах Домкино, Задорье и Пустопержа и пятью молитвенными домами в пустошах Масникова Гора, Сёлкино, Луг-Лог (Серётка), в селе Гора и на станции Струги-Белая. Эстонские общины в пустошах Домкино, Задорье, Масникова Гора и Сёлкино относились к евангелическо-лютеранскому приходу Святой Троицы в г. Гдов. С 1882 по 1915 г. в Гдовском приходе служил пастор Иван Егорович (Иоханнес-Юлиус) Гаумбольдт (04.02.1855—?), он духовно опекал филиальные общины. В состав евангелическо-лютеранского прихода Святого Иакова в г. Псков входили филиальные эстонские общины в селе Гора и в пустошах Луг-Лог (Серётка) и Пустопержа. С 1876 по 1909 г. в Псковском приходе Святого Иакова служил пастор Герман Карлович Брезинский (14.05.1839—05.09.1910). В 1910—13 гг. пастором Псковского прихода был Гаральд Константинович Горнберг, в 1913—15 гг. – Фридрих Карлович Дрекслер, с 1915 г. – Густав Матисон. В 1922—28 гг. пастором Псковского прихода являлся Михаил Лаппинг (26.03.1869—12.04.1932), в 1929—37 гг. – Александр Карлович Мигле (13.09.1896—15.12.1937).

К евангелическо-лютеранскому приходу Христа Спасителя в г. Луга относилась эстонская община на станции Струги-Белая. Лужский приход в свою очередь являлся филиальным по отношению к приходу Святого Николая в Гатчине. С 1888 по 1926 г. пастором Гатчинской церкви Святого Николая был Оскар Густавович Пальза (21.04.1863—29.10.1926), он же с 1890 г. служил и в Лужской эстонской церкви. С самого начала XX в. пастор О. Г. Пальза также духовно окормлял лютеран, проживавших на станции Белая (с 1905 г. – Струги-Белая), в Яблонецкой волости и на части территорий Соседненской и Узьминской волостей. Он проводил службы, обряды крещения, конфирмации и венчания в Струго-Бельском молитвенном доме, бывал в пустошах Масникова Гора, Щир-Горка, Холохино, в Луговской пустоши, где на дому тоже крестил детей. Гдовский, Псковский и Лужский приходы относились к Санкт-Петербургскому евангелическо-лютеранскому консисторальному округу, поэтому прихожане могли крестить своих детей, совершать причастие и проходить конфирмацию в любом из приходов этого округа, что они и делали. Пасторы физически не могли охватить своим служением всю находящуюся в их ведении территорию, поэтому им помогали кистеры и простые миряне, которые по нужде совершали на местах обряды крещения, утверждавшиеся потом по приезду пастором, а также обряды погребения. Исполнять некоторые церковные обряды простым мирянам разрешалось согласно лютеранскому вероучению о всеобщем священстве всех верующих.