Евгений Бажанов - Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 10. Часть 15. Новый век

Не раз посещали Дипакадемию американские эксперты по северокорейской ядерной проблеме – высокопоставленные чиновники из Белого дома, Госдепартамента, Пентагона, ученые. Интересовались нашим мнением, как вести дела с КНДР. Мол, у Вашингтона не получается никак – ни по-хорошему, ни по-плохому. Наташа отвечала: «Возможен только мирный путь урегулирования, признание права северокорейского режима на существование, учет его законных прав; только в таком случае, может быть, удастся убедить Пхеньян отказаться от попыток создания ядерного оружия».

В мае 2004 года неожиданно позвонил Гарик Орбелян, влиятельный американский бизнесмен, с которым тесно общались во время работы в Генконсульстве СССР в Сан-Франциско в 1970-х годах. В начале 1990-х годов Гарик читал лекции в Дипакадемии. И мы с ним поссорились. Уехал он, видимо, обиженным, и лет на десять исчез из нашего поля зрения. Лишь доходили слухи, что Орбелян подозревает меня в принадлежности к российским спецслужбам и пытается навести соответствующие справки у сотрудников Генконсульства России в Сан-Франциско.

И вот звонок, Гарик с супругой Верой в Москве, причем находятся в соседнем с нашим доме № 26 по Кутузовскому проспекту, там, где жили Наташины родители и выросла моя супруга. В доме № 26 обитали и лидеры СССР – Л.И. Брежнев и Ю.В. Андропов. В бывшей квартире последнего и остановилась чета Орбелянов! Оказалось, что андроповской квартирой владеет ныне сын Орбелянов Константин. В 1970-х в Сан-Франциско мы его знали подростком, а теперь Костик – дирижер Государственного академического камерного оркестра России (хотя и гражданин США).

Мы тут же отправились на встречу с Гариком и Верочкой. Нашли их постаревшими, но ненамного. Обоим было уже свыше 85 лет, а держались они молодцами – у Орбелянов сохранился былой задор, жажда общения с людьми, любознательность. У обоих прекрасно работала память – они все и всех помнили, даже из периода 1970-х годов! [1] О встречах с Орбелянами в 2004 году подробнее рассказывается в главе 3.

В 2005 году Орбеляны вновь приехали в Москву. Пригласили нас с Наташей на торжественный ужин в гостиницу «Националь» по случаю открытия представительства Торгово-промышленной палаты России в Сан-Франциско. Собрался «бомонд», от посла США до лидеров армянской диаспоры в российской столице. Произносились многочисленные речи, но запомнилась одна. Певец Хворостовский признался, что он ранее не испытывал сильных патриотических чувств к России, предпочитал жить и гастролировать за рубежом, исполнял в основном итальянские песни. Все изменилось после знакомства с дирижером Константином Орбеляном. Этот гражданин США привил Хворостовскому любовь к России, русским песням. И теперь Хворостовский с удовольствием выступает на российских сценах. Вот так Орбеляны воспитали сына Костика.

Много общались мы в эти годы с американским востоковедом Гилом Розманом из Принстонского университета. Впервые я услышал о нем, еще работая в ЦК КПСС в 1980-х годах. Розман выпустил тогда книгу о советских китаеведах, в которой вскрыл подноготную споров в Москве по китайскому вопросу. В частности, поведал о том, как ЦК всячески тормозит попытки добиться примирения с Пекином. Книга вызвала бурную реакцию, и в цековских коридорах ее постоянно вспоминали недобрым словом. Заодно чихвостили автора книги.

С тех пор Розман опубликовал еще кучу книг по самым различным проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона. Стал писать книги и вместе с нами – по корейской проблематике, политике великих держав в ATP. Нас в Розмане поражали изобретательность, разносторонность знаний, и особенно неуемная энергия, фантастическое трудолюбие. Всякий раз, когда мы общались с профессором – в рабочем кабинете, в кафетерии, в домашних условиях, в общественном транспорте, – он неизменно засыпал нас вопросами и, если позволяли условия, записывал ответы. Объяснял, что это его давняя привычка – все записывать, а затем записи разбирать, анализировать и использовать в учебной и научной работе.

В общем, мы ценили Розмана как коллегу-ученого. Но человеком он оказался с гнильцой. После кончины Натули друзья обратились к нему с просьбой поделиться воспоминаниями о моей жене для книги памяти «Светлый мир Натальи Бажановой». Розман не только отказался выполнить просьбу, но и отговаривал других американцев от участия в книге. Странно. Ведь Наташа не только сотрудничала с Розманом в написании коллективных трудов, не только выступала наряду с ним на международных научных форумах, но и регулярно устраивала в Москве для прижимистого американца шикарные домашние обеды и ужины.

Поддерживали мы связи и с партнерами в Европе. Активно сотрудничала Дипломатическая академия с упоминавшимся ранее натовским Центром им. Маршалла в Гармиш-Партенкирхене (Германия). Благодаря усилиям Наташи, сотрудники ДА регулярно участвовали в учебных программах Центра – сроком от месяца до четырех, полностью за счет принимающей стороны. Наши представители возвращались довольные, в приподнятом настроении, с хорошими впечатлениями об Альпах, где находится Центр, об условиях проживания там и о занятиях. На занятиях приходилось отстаивать позиции России в жарких дискуссиях с коллегами из Украины, Грузии, Польши, прибалтийских стран и т. д.

Дипакадемия в свою очередь принимала слушателей из Центра им. Маршалла – американских военных дипломатов, причем Академии платили большие деньги. Еще одним направлением сотрудничества являлся перевод под руководством Наташи изданий Центра на русский язык, тоже на компенсационной основе.

Появлялись в стенах Дипакадемии и другие «западники» – ученые из Великобритании, Франции, Швеции, Словакии, Греции, Словении, Румынии и др. Чаще дело ограничивалось ознакомительной беседой, но иногда имели место семинары, коллоквиумы. Мы передавали гостям свои труды, договаривались о продолжении контактов.

Стали заглядывать к нам в гости и латиноамериканцы. Однажды пожаловала перуанская делегация во главе с первым заместителем министра иностранных дел этой страны Армандо. Он оказался очень интересным, живым собеседником. Пересыпая речь шутками, рассказал много любопытного о перуанской дипломатической системе. У них неукоснительно соблюдается правило выхода дипломатических работников на пенсию по достижении семидесятилетия. Существуют квоты назначения послов из числа политиков (5 % от общего числа послов), из лиц в возрасте от 65 до 70 лет. Есть нормативы относительно того, как долго дипломат должен и может служить в Лиме, в собственном МИДе, сколько лет и где за рубежом. И никто, в том числе Президент Перу, не может нарушать установленные пропорции. Когда права сотрудников нарушаются, они могут судиться со своим министерством.