Татьяна Фаворская - Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Мой брат Гранюшка, как его звали родители, умер, когда ему был один год и десять месяцев. Это был необыкновенно развитый для своего возраста мальчик. В этом возрасте он уже говорил, знал даже небольшие стишки. Веселый и ласковый, он целый день бегал по комнатам. Утром, как только услышит, что родители проснулись, он хватал со стола утреннюю газету, а со стула – юбку матери, выставленную для чистки, и вбегал в спальню, говоря: «Маме – юбки, папе – газету!» Нечего и говорить, что родители в нем души не чаяли. 19 апреля 1890 года он гулял с матерью вечером перед сном. Мать много рассказывала мне, как они гуляли и как Граня поднял голову, посмотрел на небо и сказал: «А мамы там нет!» На следующий день он заболел молниеносной формой скарлатины, его тотчас же увезли в больницу, так как мать через две недели ожидала рождения второго ребенка.

Болезнь сына так потрясла Наталью Павловну, что роды начались у нее преждевременно, и уже 21 апреля (4 мая) она родила дочь, которую назвали Татьяной. Так как я родилась раньше времени, то была маленькая и худенькая, весила всего лишь два кило. На следующий день, 22 апреля, Гранюшка умер. Его похоронили на Волховом кладбище рядом с Евграфом и Максимом Андреевичами. О горе моих родителей не приходится и говорить, но жизнь не дает спокойно предаваться горю: нужно было работать, нужно было кончать диссертацию, а матери нужно было заботиться о новорожденной дочке. Молока у нее не было, пришлось взять кормилицу. Крестными моими были Вячеслав Евгеньевич Тищенко и Ольга Владимировна Фаворская, жена Андрея Евграфовича; они поженились в 1883 году и жили в Москве, где Андрей Евграфович работал помощником присяжного поверенного [105] Присяжный поверенный – адвокат в Российской империи при окружном суде или судебной палате. Звание существовало в период с 1864 по 1917 гг. .

Ольга Владимировна была дочерью художника Владимира Осиповича Шервуда, художественные способности передались от него детям: Ольга Владимировна хорошо рисовала, а сын его, Леонид Владимирович, был известным скульптором [106] Шервуд Л. В. (1871–1954) – советский скульптор, заслуженный деятель искусств РСФСР. Был в числе первых скульпторов, осуществлявших ленинский план «монументальной пропаганды». (фото 11). После умершего маленького Евграфа у Андрея Евграфовича и Ольги Владимировны родилось еще двое сыновей: Владимир Андреевич [107] Фаворский В. А. (1886–1964) – график, мастер портрета, книжной графики, искусствовед, сценограф, живописец-монументалист, педагог и теоретик изобразительного искусства, академик Академии художеств, народный художник СССР, лауреат Ленинской премии. , известный художник-гравер, и Максим Андреевич, ветеринарный врач. В год моего рождения Андрей Евграфович и Ольга Владимировна проводили лето с детьми в Пушкино под Москвой. Они пригласили моих родителей провести лето вместе с ними. Когда я подросла, я очень полюбила свою крестную. Ольга Владимировна по характеру несколько похожа на мою мать: добрая, мягкая, она была совсем непрактичная, то, что называют «не от мира сего». Говоря о них обеих, отец и Андрей Евграфович называли их почему-то странным названием «наши небесные курицы».

Фото 11. Ольга Владимировна Фаворская

Зима 189091 года была опять тяжелой для моих родителей: вследствие неправильной беременности мать должна была лечь в клинику Военно-медицинской академии, где ей делали серьезную операцию, после которой она очень плохо поправлялась. У нас в это время жила сестра моей матери, Мария Павловна, которая училась в Петербурге на бухгалтерских курсах. Весной отец снял дачу на берегу Волхова в районе Новой Ладоги. Мать перевезли туда, врачи рекомендовали ей солнечные ванны. Лето в тот год было исключительно жаркое, матери устроили на балконе солярий, и она за лето значительно окрепла, но, к большому огорчению и ее и отца, врачи объявили, что детей у них больше не будет. Таким образом, я росла единственным ребенком. Отец в это время с головой ушел в работу. Потеря любимого сына, болезнь жены сделали его более суровым и замкнутым. Магистерская диссертация на тему «По вопросу о механизме изомеризации в рядах непредельных углеводородов» была готова, и 15 (28) сентября 1891 года состоялась ее защита. Таким образом, Алексей Евграфович был вознагражден за свою настойчивость и терпение, он сразу выдвинулся из рядов своих товарищей, далеко опередив их.

Итак, с работой (и с научной, и с педагогической) все обстояло хорошо. Дома же не все было благополучно: Наталья Павловна чувствовала себя неважно, а я умудрилась где-то подцепить брюшной тиф. В то время никаких лекарств против этой болезни не существовало, приходилось терпеливо ждать, когда недуг кончится сам собой. Наталья Павловна, сама врач, следила за ходом болезни и позднее говорила мне, что у меня был классический брюшной тиф, протекавший точно по учебнику. Лечил меня и наблюдал за здоровьем матери старик-англичанин – доктор Дункан. Он был высокообразованный человек, очень интересовался химией и подолгу беседовал с Алексеем Евграфовичем о его работах. Раза два он приносил в подарок отцу бутылку старого английского портвейна.

Расходы в связи с болезнью жены и ребенка были большие, а лаборантское жалование было очень маленькое, поэтому и сам Алексей Евграфович, и многие его товарищи подрабатывали, делали различные анализы, используя для этого летние каникулы. Каникулы в Университете в то время продолжались три месяца – с июня по сентябрь, один месяц посвящали анализам, а два отдыхали. Дачи для семьи обычно снимали недалеко от города, и часть отдыха посвящали поездкам в город для работы. В 1892 году дача была снята неудачно. Ездить искать было некому, Алексей Евграфович снял ее по совету знакомых, которые прельстили его хорошей охотой. Когда же мы приехали на дачу, то оказалось, как говорил отец, что там все болото, болото, посреди болота плешь, и на этой плеши стоит наша дача. Лето было неважное, единственным развлечением отца были хождения за грибами с Марией Павловной. Возвращались они из этих походов мокрые до колен. К завершению удовольствия, в болотах водилось много змей. Однажды я играла на крыльце, няня стояла на улице, а взглянув на меня, она испустила дикий крик: на крыльцо не спеша вползала гадюка. Отец, бывший поблизости, вовремя подоспел с большой палкой и убил змею. Убитую змею он зарыл в большой муравейник и некоторое время спустя вытащил оттуда отличный скелет гадюки.