Евгений Черносвитов - Озорные записки из мертвого века. Книга 2

3) Говорил только шёпотом, даже с женой.

4) Дышал поочередно одной ноздрей: утром – левой, после полудня – правой.

5) Практиковал и лично, и в отделениях возглавляемых им больниц, йогу.

…Сексуальная карусель началась с Ирены. Сегодня Сергей и Ирена выписались – Сергей подарил мне бабину на 500 метров, тогдашних зарубежных хитов и дал адрес того, кто эту бабину для меня написал – своего сына Андрея, студента Института электронного машиностроения, моего незабвенного друга. А завтра, к вечеру, ко мне явилась на собственной белой «Волге»… Ирена. Она ночевала у меня, в моем, втором по величине финском домике с огромной верандой (подробности ниже), после дома Вильмира, который занимал новый главный врач – тоже живописная личность и легенда для всего Рузского района и для психиатрического мира Подмосковья – Анатолий Сыров (жена у него была его заместителем по лечебной части, голубоглазая типичная эстонка – Юта Хэновна – моя серьезная по тому времени, любовь).

…Утром я проводил Ирену домой и пошел на работу, слегка утомленный бессонной ночью. А к вечеру, ко мне приехала, и тоже на своей белой «Волге»… жена Сергея, и мать моего будущего друга, Андрея, 38-летняя жгучая брюнетка в соку, и тоже Ирина… Как и Сергей, я таких видел только на экранах зарубежных фильмов, преимущественно итальянских. Ну, что-то среднее, между Софи Лорен и Клаудио Кардинале. Она захватила с собой виски и шампанское «Вдова Клико» и много-много всяких деликатесов, типа маринованной спаржи и крабов «Снатка» (правильнее Chatka : «Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы!» Но, в начале 80-х эти крабы и в Николаевске-на-Амуре были уже деликатесом, а, когда жив был Сталин, даже в Булгинском Охотского района сельмаге, ими была заставлена большая часть витрины; меньшая часть витрины была заставлена разными баночками черной икры – красную икр в сельмаг не привозили по причине, что у каждого жителя Булгино, она стояла в десяти вёдерных бочках – свиньям ее скармливали, чтобы опорожнить бочку для свежей икры). Ирина работала заведующей зарубежным отделом Министерства Здравоохранения РСФСР. Мы с ней напились шампанского, Ирина сделала мне великолепный итальянский (венецианский) минет, а заниматься сексом мы, почему-то, побежали в заросшее камышом и березняком, болото, что было в километре от территории больницы. Мы были очень пьяны, ибо занимались любовь прямо в болотной жиже, под аккомпанемент кваканья лягушек… Когда стало светать, вернулись домой, ополоснулись, всю одежду (вместе с французскими трусиками Maison Close – Amour et soutien-gorge – любовь и лифчик) Ирина бросила в камин и переоделась в элегантный спортивный костюм зарубежного пошива. Села в «Волгу» чмокнула меня в покусанные ею губы, схватила нежно, но крепко за член, сказав: « О, это то, что надо !», – И умчалась. Через неделю, она без предупреждения нагрянула в больницу с «проверкой от МЗ РСФСР», в сопровождении двух министерских дам – своих заместителей. Дам отправила «проверять», а меня из моего кабинета сразу пыталась утащить в болото (показывая на шикарную сумку, с напитками горячительными и вкуснятиной, как я понял). Но, предшествующую ночь я провел в горячих объятьях холодной эстонки Юты Хэновны и не имел никакого желания лезть с Ириной в болото. Я ей отказал деликатно. Но она ужасно обиделась и больше я ее не видел, только один раз. Только один раз через пять лет, разговаривал с ней по телефону – она сообщила, что останки ее сына, моего друга, нашли в подводном заграждении реки Цна, у Вышневолоцкого водохранилища, в 119 км к северо-западу от Твери (о его смерти читай ниже).

…Третьей была жена Андрея, Наташа, ровно через год, после его гибели. Я был влюблен в Наташу все годы – шесть лет. Но и в мыслях не держал, что эта Вологодская красавица, высокая, со стройной фигурой и сильными телом и характером, может когда-нибудь стать моей! О гибели Андрея я неоднократно писал и в рассказах – в сборнике «Il n’y a que les sots et les betes de malheureux…» («В этом мире несчастливы…»), и романе «Сага о Белом Свете». Здесь, вкратце.

…Они с Наташей на байдарке (вместе с друзьями тоже на байдарках) преодолевали знаменитые Пороги в районе Вышнего Волочка. Знаменитые – со времен Петра Первого, который не стал их на своих судах преодолевать, а тащил суда волоком. Байдарке перевернулась. Наташа с Андреем выплыли и забрались на страховочный плот из катамаранов. Загоревшие, упоенные борьбой со стихией, едва расположившись на плоту, ка увидели, что их байдарка всплыла кверху дном и несется на рифы. Андрей, сказав Наташе « Я сейчас!» – прыгнул в воду и настиг свою байдарку. Он схватил рукой ее канат. На глазах Наташи, улыбаясь, торжествуя, он начал наматывать канат на руку, чтобы байдарку не вырвало и не унесло. Намотав, и проплыв с байдаркой между двумя рифами, он попал в водоворот, в котором байдарку начало крутить, как пропеллер. Омут закрутил Андрея вместе с байдаркой под воду. И все это – на глазах Наташи!

…Водолазы не нашли Андрея на спокойной воде. А его с байдаркой, канат которой был намотан на правую руку Андрея, унесло к водохранилищу. Там, благодаря байдарке, он застрял в металлической решетке, защищающей под водой Вышневолоцкое водохранилище от плавунов, которых предостаточно в реках, впадающих в него. Останки Андрея нашли ровно через год, когда чистили решетку водолазы…

…Тогда Ирине, дочери Андрея и Наташи было два года…

…У Наташи появилась подруга из преподавательниц Института электронного машиностроения, который, уже, будучи женой Андрея, Наташа окончила с красным дипломом. Подруга была пьющей и наркотизирующейся лесбиянкой. «Подобрав» Наташу, она ловко подчинила е себе. Наташа стала выпивать, принимать наркотики и вступила в половую связь со своей «училкой». Наташа сама позвонила мне и со слезами в голосе просила ее «спасти». Я начал встречаться с Наташей, выгнав «училку». Несколько месяцев после гибели Андрея (внешне Андрей был очень похож на Ален Делона, только еще мужественнее, с более выраженными мужскими чертами в облике) наши отношения были чистыми, платоническими. Мы даже не целовались при встрече и расставании. И, что интересно, мое либидо к Наташе, которое я подавлял при жизни Андрея (они оба знали, что я влюблен в Наташу и посмеивались отрыто надо мной) в это время молчало.

…Мы вместе отмечали год со дня гибели Андрея. Потом вскоре начали жить половой жизнью: память об Андрее только усиливала наши взаимные чувства. Как-то, провожая меня домой рано утром, Наташа, положив мне руки на плечи и глядя в глаза, спокойно и твердо сказала: «Я больше тебя не отпущу… У меня – твой дом!» И это явилось началом конца наших взаимоотношений с Наташей: она не хотела быть моей любовницей, я не собирался на ней жениться! Мы перестали не только встречаться, но и даже созваниваться по телефону.