Юрий Полунов - Странная жизнь и труды Эндрю Борда, тайного агента, врача, монаха, путешественника и писателя

С течением времени Борд чувствовал себя все более несчастным и все чаще задумывался о своем будущем. Его биографы проявляют редкое единодушие, объясняя стремление Борда покинуть Чартерхаус.

Так, А. У. Фокс в «Книге бакалавров» (1899) [17] Книга посвящена жизнеописаниям холостых ученых XVI–XVII веков. пишет:

«Его (Борда. – Ю.П.) беспокойный нрав и прирожденная живость характера находились в глубоком противоречии с аскетизмом, которому он должен был следовать как брат Ордена картезианцев, и это приводило к нарушению гармонии в его отношениях с окружающими».

Фоксу вторят другие биографы:

«Жесткость правил поведения и постоянные наказания за каждое, даже невинное, проявление жизнерадостности должны были вскоре засушить веселого от природы человека, чей необычайный юмор мог служить причиной нарушения самых мелочных ограничений суровой дисциплины».

«Постоянные часы молитв, неизменная череда постов, упорядоченная смена ежедневных служб, требование точного выполнения целого перечня обязанностей и, что важнее всего, строгое ограничение разговорного общения; все это должно было вызвать протест у человека беспокойного характера, каким был Борд. Поэтому он и покинул монастырь к нескрываемому сожалению тех братьев, у которых еще не отмерли такие человеческие качества как умение не обижаться на безвредный юмор и невинная способность радоваться».

Первую попытку освободиться от «монастырского бремени» Борд предпринял в 1521 году, когда согласился с предложением занять в Чичестере (главном городе графства Западный Сассекс) место престарелого Роберта Шербона, ок.1453–1536 – епископа-суффрагана, то есть, епископа, не имеющего своей епархии и оказывающего различную помощь архиепископу диоцеза (епископского церковного округа, от лат. diocecesis – управление). Для нашего героя это было, безусловно, и освобождение, и «путь наверх», поскольку он должен был стать одним из всего двадцати четырех английских суффраганов XVI века. К сожалению, неизвестно, от кого исходило столь лестное предложение и какие деяния Борда, а, скорее всего, какие связи его семьи в церковных кругах способствовали подобному карьерному взлету монаха, едва перешагнувшего тридцатилетний возраст. Впрочем, уже имея разрешение оставить монашество (для этого потребовалась специальная папская булла, дарующая просителю диспенсацию [18] Диспенсация (лат. Dispensatio – в частности, изменение силы закона, разрешаемое для каждого отдельного случая высшею духовною властью. ), он так и не вступил в предложенную ему карьерную должность, по какой-то причине отказавшись от нее.

О следующей своей попытке Борд сообщает в конце 1528 или в начале 1529 года приору Хинтоновского Приората [19] Приорат – небольшой католический монастырь. Хинтоновский Приорат – картезианский монастырь, основанный в 1222–1232 годах в деревушке Хинтон, графство Сомерсетшир. д-ру Эдмунду Хорду:

«Достопочтенный Отец, со всем должным уважением и смирением приветствую Вас и с благодарностью вверяю себя Вашей милости… Я умоляю Вас и насельников Вашего монастыря молиться за меня и желаю всем сердцем верить этим молитвам, особенно потому, что не сомневаюсь в добром отношении ко мне Приора нашего лондонского Дома. Хотел бы встретиться с Вами как можно раньше, чтобы убедить Вас в том, что не способен соблюдать суровые правила Вашей религии [20] lam not able to abide the rigors of your religion. Борд, конечно, оговорился: он имел в виду не католическую религию как таковую, а строгие правила монашеской жизни в картезианских монастырях. и поэтому буду просить предоставить мне возможность делать то, что мне больше подходит, и исключить любое вмешательство в мои действия. Я намереваюсь рассказать Вам, что именно я собираюсь предпринять. Мое сердце навечно с Вашей религией, я люблю ее и всех, кто ее исповедует. Иисус знает обо мне (Jesus knows те), и да хранит Он Вас.

Навсегда Ваш

Э. Борд»

Это письмо вызывает несколько вопросов:

Борд сообщал адресату о намерении покинуть монастырь (хотя и не писал об этом прямо), но на какой срок?

На определенное время или «раз, навсегда, насовсем»?

Почему для этого он испрашивал разрешение у приора, а не просил его ходатайствовать перед папским престолом о получении диспенсации (как было, когда Борду предложили место суффрагана)?

Иначе говоря: имел ли право приор своей властью освобождать насельника монастыря от монашеских обетов и отпускать его в мирскую жизнь?

Если имел, то почему Борд обращался к главе Хинтона, а не к приору лондонского Чартерхауса Уильяму Тинбигу или к сменившему его Джону Бэтменсону (ум. 1531)?

Если же не имел, то в чем состояла цель письма?

Ответы на эти вопросы я не нашел ни у биографов нашего героя, ни в доступных мне исторических материалах, поэтому попробую предложить свои объяснения.

Борд, придя к заключению, что «не может, да никогда и не смог бы, жить в одиночестве, в полном заточении» [21] Из письма Борда Кромвелю, датированного августом 1535 года. , решил связать свою жизнь с практической медициной, что, в принципе, не помешало бы ему вернуться в монастырь в качестве врача-монаха или врача-священника, и тем самым вести более свободный образ жизни (в XVI веке случаи такого «совмещения» были нередки).

Чтобы стать профессиональным врачом, Борду необходимо было завершить медицинское образование, а, следовательно, иметь возможность отсутствовать в монастыре, по крайней мере, до получения диплом М. D. По-видимому, для этого не требовалась папская диспенсация, и приор мог самостоятельно принять решение (пишу «по-видимому», так как не имел возможности познакомиться с Уставом картезианского Ордена).

Прежде, чем ответить на последние два вопроса, полезно познакомиться с приором Чартерхауса Эдмундом Хордом (ум. 1556), сыгравшим важную роль в жизни Борда.

Доктор юриспруденции с оксфордским дипломом, член Колледжа Душ Всех Праведников, он был многолетним советником канцлера университета. Впоследствии, оставив административную службу, Хорд посвятил себя служению религии в качестве викария и пастора в различных церковных приходах. Весной 1520 года он принял монашеский обет и стал насельником лондонского Чартерхауса. Как отмечает его биограф, «он пользовался большим авторитетом среди монахов лондонской обители, и многие из них хотели получить его совет». В 1529 году Хорд единогласно был избран приором «Хинтона» и сохранил это место вплоть до закрытия монастыря через десять лет.

Можно предположить, что Хорд был издавна знаком с семьей Бордов или, по крайней мере, был близок Ричарду Борду и покровительствовал его младшему брату, а благодаря своему авторитету, способствовал приему юноши в монастырь. Добавлю, что Эндрю мог быть представлен ему в начале своего обучения в университете, поскольку, как сообщает Э. Вуд в книге «Обзор старинных достопримечательностей города Оксфорда», в 1502 году Э. Хорд был Принципалом (то есть руководителем) монастырского колледжа картузианцев. Возможно также, что именно после бесед с ним Борд решил выбрать в качестве обители Чартерхаус, а не монастырь какого-либо другого монашеского Ордена.