Валентина Васильева - Невзгодам вопреки. Летопись рода Захватошиных

Васильева (Захватошина) Валентина Нефёдовна (1935–2013 гг.)

С первого взгляда «Летопись» это обычные воспоминания Васильевой (Захватошиной) Валентины Нефёдовны о своих корнях и о своих ближайших родственниках. Нет здесь ни фантастических выдумок, ни закрученных сюжетов, присущих многим мемуарам, но ценность этих воспоминаний в обыденной житейской прозе бытия. Того бытия, по суровому нраву которого жил наш российский люд в суровом XX веке. В советское время российские писатели не смели описать суровую правду жизни простых людей, особенно живущих в глубинах огромной страны. И только сейчас возможно рассказать: новая большевистская власть жестокой рукой рушила благополучие миллионов россиян, отправляя целые семьи на стройки социализма во имя «светлого будущего» или сгоняя их в «шарашки», называемые колхозами и совхозами. Да, подневольным трудом этих людей, которые составляли основу страны, были создана промышленность и новые города. Хотя все это можно было сделать, не проливая кровь и пот миллионов людей, а разумной экономической и внешней политикой.

Но люди, ограбленные, поруганные и обесчестенные, будучи обижены властью, в трудные времена для страны вместе со своими потомками встали на защиту родины в годы войны. Отстояли свою Родину и восстановили её разрушенное хозяйство.

Валентина Нефёдовна описывает жизнь своей семьи, обычной и преуспевавшей до октябрьского переворота. Благополучие этой семьи было создано руками ее родителей. Никаких наемных работников у них не было. Только их работящие руки, грамотное и экономное ведение своего хозяйства создавало их благополучное житие.

Октябрьский переворот 1917 года прошелся смерчем по России, выдернул и эту многодетную семью из его родового гнезда, бросив на практически принудительные работы, не создав семье никаких мало-мальски пригодных бытовых условий. Семье пришлось начинать все заново своим трудом.

Но эти невзгоды не сломили дух семьи. Имея пятерых дошколят-парней, Нефёд Никитич и Зинаида Киприяновна, родители Валентины Нефёдовны, не пали духом, не обозлились на новую власть (злиться на власти всегда бесполезно), а взялись строить новый дом и создавать приусадебное хозяйство. Стали подрастать сыновья и помогать родителям. Вскоре в семье появилось еще двое – дочь Валентина и сын Геннадий . Жизнь семьи стала обустраиваться.

Нападение на Советский Союз фашистской Германии нанесло урон и семье Захватошиных. Трое её сыновей ушли защищать Родину – Михаил, Алексей и Роман. Вернулись с войны только двое – Михаил и израненный Алексей. Роман не вернулся, погиб в Чехии за три недели до окончания войны.

И снова семья стала налаживать благополучие своей жизни. А дальше все пошло своим чередом. Сыновья женились, дочь вышла замуж.

В книге рассказывается только об одной из российских семей и её потомках. Нельзя сказать, что жизнь этой семьи типична для всей России. Нет, конечно. Типично только то, что все семьи в России жили под жестким прессом диктатуры «пролетариата». Кто-то приспосабливался к этому прессу, кто-то был раздавлен им. И это чувствуется до сих пор, несмотря на кажущее благополучие нашей теперешней жизни. Несмотря на обилие автомобилей, телевизоров, холодильников и других благ цивилизации. Однако у народа нет уверенности в будущем благополучии. И этого благополучия мы должны добиваться сами, влияя на наших правителей.

Новое поколение должно знать, через какие невзгоды прошли их отцы и деды, чтобы обеспечить их теперешнюю более-менее благополучную жизнь. Конечно, и у этого поколения есть свои трудности, но они несравнимы с трудностями и невзгодами их предков.

Я надеюсь, что эта летопись будет продолжена потомками Захватошиных и дополнительные сведения и воспоминания будут добавлены в летописи ветвей братьев Валентины Нефёдовны.

Дорогие потомки Захватошиных! Не забывайте своих корней!

С уважением Евпланов Семен Иванович,

июль 2013 года.

Мои родители – Захватошины Нефед Никитич и Зинаида Киприяновна-коренные уральцы, выходцы из села Быньги и деревни Верхние Таволги. Быньги расположены в шести километрах от города Невьянска ниже по течению Нейвы. Верхние Таволги – родина матери – расположены в четырех километрах от Быньгов. Невьянск – бывшая вотчина купцов и предпринимателей Демидовых, находится в 100 километрах от Екатеринбурга. Село Быньги стоит на устьях двух рек – Ближней Быньги и Дальней Быньги – при их впадении в реку Нейва. А село назвали по сумме двух речек. В Нейву-то впадает две Быньги.

Подробно о селе Быньги, о его уроженцах и достопримечательных строениях описано уроженцем этого села юристом, писателем и поэтом Корюковым А.С. в «Областной газете» (Екатеринбург) № 217, 218, 220–224 от 20–28.07.2009 г. «Святая река памяти – БЫНЬГИ».

Вот выдержка из газеты:

«Раскинувшись на восточном склоне Уральского хребта, в месте слияния небольших речек Ближней и Дальней Быньги и реки Нейвы, оно всегда поражало приезжих своей красотой, широкими просторными улицами, разнообразием строений – от маленьких избушек до больших пятистенных домов по-кержацки крытыми дворами. Мы жили на главной улице села. Её называли Большая улица (ныне улица Ленина). Улица Мартьянова называлась тогда Студёнка. Были и другие красивые яркие названия улиц и переулков: Суздалка, Поперёшенка, Могильная, Осиновская, Малая Канава и Большая Канава, Глинки, Устрин, Лягушанка. Не знаю, кому пришло в голову менять их, тем более, что они не несли никакой политической окраски.

Село наше большое, как по территории – более двух километров в длину и столько же примерно в ширину, так и по населению – около трех тысяч. Старые люди говорят, что до войны проживало раза в два и больше.

Если вы смотрели старый фильм «Угрюм-река», то видели и моё село.

Не зря Быньги выбрали для съёмок фильма, уж очень были красивые и добротные у нас дома. Один такой красуется и сейчас против каменной школы у церкви…

…Что ж, места у нас действительно знатные. Особенно хороши окрестности. Синеющие вдали древние горы, в том числе самая высокая в этом краю Ежовая, а также Лебяжка, Высокая, Трошина гора, смолистые сосновые леса, нарядные березовые рощи, луга и опушки, с множеством пахучих трав и лесных цветов, где в годы моего детства было много зверей и птиц. Три пруда, разрезы, мелкие озерки, речки и ручьи, поросшие ивняком и ольхой, смородиной и дикой черёмухой, шиповником и жимолостью, придают окрестностям живописный и праздничный вид. Особенно все это радовало весной, когда цвели душистые черёмуха и сирень.