Анатолий Бернацкий - Тайная жизнь гениев

За первой встречей последовали многие другие. Влюбленные уходили от любопытствующих взоров далеко в глубь парка, к «Белым березам», к «Самому красивому месту». Но чаще всего их прогулки совершались в одном направлении: через Новую Сильвию в Красную долину.

С каждым днем чувства Иоганна к Ольге разгорались все ярче и ярче. Он уже не мог жить без нее. И это был безусловный сигнал о том, что он влюбился. И этими своими глубинными чувствами к Ольге ему вдруг захотелось с кем-нибудь поделиться. В ту пору самым близким для него человеком в Петербурге был Август Лейброк, давно обосновавшийся в России австриец, оказывавший немалую помощь Штраусу в его коммерческих делах, в частности в организации концертов.

Услышав об Ольге, Лейброк сразу же попытался объяснить земляку, что он ей не пара. Она – дочь генерала, он же – всего лишь капельмейстер, хотя талантливый и пользующийся исключительным успехом.

Но Штраус в ответ лишь качал головой, не желая верить словам Лейброка. Ведь он считал Ольгу девушкой особенной, не похожей на других ее сверстниц. И эта вера в ее неповторимость полностью лишила Иоганна трезвого взгляда на возникшие обстоятельства.

И Лейброк, поддавшись очарованию чистого чувства, стал наперсником и помощником в их сердечных делах. В дни, когда Ольга не могла встречаться с Иоганном, они посылали друг другу записки. И солидный, уважаемый Лейброк отправлялся за любовными посланиями, почтовым ящиком для которых служило дупло старого дуба, раскинувшего ветви недалеко от Храма дружбы.

В свиданиях и записках пролетали за днями дни. Лето шло к концу. Закрывались дачи, отдыхающие возвращались в Петербург. Подходил к завершению и концертный сезон. А это значило, что и Штраус вскоре должен будет уехать на родину.

Теперь все свободное время влюбленные проводили вместе, гуляя по давно знакомым, полюбившимся им местам. Понимая, что час разлуки близок, они тем не менее пока не сказали друг другу главного. Наконец Иоганн не выдержал и стал просить Ольгу поговорить с родителями: перед отъездом он хотел сделать официальное предложение. Ольга долго отказывалась, но под напором Иоганна согласилась.

Ольга предполагала, что мать будет против сватовства Штрауса, но гнев родительницы превзошел самые мрачные предчувствия дочери. Отправив дочь под строгий надзор в Петербург, она поспешила к Штраусу. При встрече с композитором она потребовала, чтобы он забыл об Ольге и вернул ее письма.

Оскорбленный в самых сокровенных чувствах, Штраус молчал. Евдокия Акимовна (так величали мать Ольги) просила, требовала, угрожала. Однако ей пришлось уйти ни с чем. Но эта его победа особой радости ему не принесла: он по-прежнему не мог видеться с Ольгой. Единственное, что их связывало в эти дни, так это переписка, которая продолжалась благодаря усердию Лейброка и Полины – сестры Ольги.

Перед отъездом, несмотря на все предосторожности Евдокии Акимовны, Штраусу удалось встретиться с Ольгой у Лейброка. Он увидел ее грустной, но спокойной и по-прежнему любящей. Она первая сказала Иоганну, что их разлука кратковременна, всего на несколько месяцев. Весной, когда он вернется в Петербург, они тайно поженятся, и он увезет ее.

Штраус уехал. Но переписка между влюбленными продолжалась. И вдруг весной писем не стало. Когда взволнованный, полный недобрых предчувствий Иоганн прибыл в Петербург, он застал Ольгу в глубоком трауре: трагически погиб ее единственный и горячо любимый 18-летний брат.

Как непохожа была эта встреча на их прощание полгода назад! Ольга вся ушла в свое горе. Иоганн пытался восстановить ту душевную близость, гармонию чувств и мыслей, которые присутствовали в их отношениях раньше. Но Ольга отдалялась от него.

Однажды, когда они молча прогуливались по Александровскому парку в Царском Селе, Ольга сказала, что их прошлогодние надежды и планы стали нереальными: после смерти брата она не может ни покинуть родителей, ни выйти замуж вопреки их воле… Они еще время от времени встречались, но решение Ольги было непоколебимо…

Богатая аристократка из далекого украинского села Верховня Эвелина Ганская (в девичестве Ржевусская) появилась в жизни писателя случайно. Молодая, симпатичная женщина, которой едва минуло тридцать лет, однажды прочитала роман Бальзака «Шагреневая кожа». И то ли от скуки, то ли из желания хотя бы как-то разнообразить свой быт написала автору письмо, в сочинении которого, помимо самой Ганской, участвовали две ее сестры, а также воспитательница единственной дочери Ганской мадемузель Анриетта Борель (уменьшительно Лиретта). Но письмо она отправила не только без обратного адреса, но даже не назвала своего настоящего имени, а только подписалась таинственным словом «Чужестранка». Правда, снабдила его печаткой «Diis ignotis» («Неведомым богам»).

Письмо легло на стол писателя 28 февраля 1832 года. Оно было одним из тех сотен посланий, которыми Бальзака буквально засыпали поклонницы. Однако, несмотря на загруженность, Оноре почти всегда отвечал на письма (даже если за него это делала его верная, почти лишенная ревности приятельница Зюльма Карро).

Но как ответить на письмо из Украины? Ведь обратного адреса таинственная Незнакомка ему не сообщила. Однако изобретательный Бальзак придумал оригинальный выход. Как раз в это время в печати находилось переработанное издание «Сцен частной жизни», а одна из новых новелл – «Искупление» – еще никому не была посвящена. Бальзак незамедлительно отослал в типографию распоряжение разместить на первой странице латинскую фразу «Diis ignotis» и поставить рядом с ней дату того дня, когда на его письменный стол лег конверт с письмом от Незнакомки. А произошло это 28 февраля 1832 года. Но, как известно, человек предполагает, а Бог располагает: его верная де Барни, которая все еще продолжала править корректуры его произведений, увидела в таинственной посланнице конкурентку и убрала латинскую фразу.

Впрочем, следует думать, что мадам Ганская вовсе и не ждала ответа на свое послание: как-никак, а она очень красноречиво это подтвердила тем, что не оставила никаких о себе следов. Понимая это, аристократка из украинской глуши пишет второе, а затем и третье письмо Бальзаку. Пока для нее это только забава, которая, увы, украинской аристократке не просто начинает нравиться, но и увлекает ее, как и любую женщину, своей романтичностью и оригинальностью. Тем более что пятидесятилетний муж уже ничего не может дать для ее страстной плоти и развитого духа.

Но, как это часто случается, любопытство порождает изобретательность. У госпожи Ганской вдруг появляется желание поближе познакомиться с кумиром всех женщин Европы. И она делает очень решительный шаг. Чтобы выяснить, дошли ли ее послания к великому французу, она вместе со своими наперсницами 7 ноября 1832 года предлагает Бальзаку подтвердить получение ее писем объявлением в газете. «Одно слово в “Котидьен” даст мне уверенность, что вы получили мое письмо и что я могу писать вам без опасений. Подпишите свое объявление: “Ч…… е О. Б.”», – таким образом она выразила свое предложение.