Герман Ситников - Из глубины памяти

Тетя Аня сыграла активную роль при становлении ансамбля и позднее, уже при создании школы при ансамбле. Часто после вечерних репетиций, к ней домой, приходили Игорь Моисеев и его жена Нина Подгорецкая. Сидя за чашкой чая, они обсуждали, текущую работу, новые номера и прошедшие репетиции ансамбля. Тётя Аня готовила сольные номера со второй женой Игоря Александровича Тамарой Зейферт, их дочерью Ольгой и со многими другими артистами ансамбля, проработав там до 1972 года.

Анна Петровна

Ситникова

Именно она и рассказала моим родителям, что объявлен набор в балетную школу. «Ну, попробуйте, чего Герман будет просто так по улицам мотаться?» – посоветовала тётя Аня.

В это время из эвакуации, после годового пребывания в Васильсурске в Москву вернулось балетное училище, во главе с его худруком и директором Николаем Ивановичем Тарасовым. В городе появились афиши о том, что открыт набор в хореографическое училище.

Я попробовал и меня приняли. Всего набрали тридцать человек, семь или восемь мальчишек, остальные девочки. Из девочек я помню Нину Чистову, Нину Федорову, Маргариту Гирявенко (она потом стала Смирновой), Иру Орлик, Марджи Скотт, Аллу Богуславскую, Нелли Попову, Наташу Кузьмину и Леру Кохановскую.

Самыми талантливыми ребятами в нашем классе были Игорь Уксусников и Борис Хохлов. После окончания училища Игоря не приняли в Большой театр только потому, что его отец считался без вести пропавшим, время тогда было суровое. И Уксусников поехал в Ленинград, работал там, а преподавать вернулся уже в Москву. Очень жаль, что у него так сложилось – это был талантливейший человек с феноменальными данными. Был еще Бондаренко, который потом ушел из училища (провинился или еще что-то случилось, я не знаю). Был еще мальчик по фамилии Козлов, не связавший в итоге с балетом свою жизнь и работавший на заводе. За три года до окончания к нам приехал из Новосибирска Геннадий Ледях, у которого теперь своя школа.

Марджи Скотт училась со мной в одном классе. Ее папа приехал из Америки ещё до войны, вроде бы он был чечёточник, степист. Затем у мамы Марджи был уже другой муж, корреспондент какой-то английской газеты по фамилии Паркер. Их семья жила у Покровских ворот, недалеко от теперешнего Современника. Два раза в год, они приглашали наш класс к себе домой, это было на старый новый год и 30 июня в день рождения Марджи. У них всегда было весело и замечательно. Надо сказать, что Юламей Марджи Скотт была единственной мулаткой в Большом театре. Она очень хорошо танцевала характерные танцы. Просто великолепно танцевала Баски. Но был период, когда она даже лебедей танцевала. Участвовала во Всесоюзном конкурсе. Придя в театр, познакомилась с Юрием Папко, который впоследствии стал ее мужем. Позже мы стали почти соседями, переехав в дом большого театра в Каретный ряд.

Юламей Марджи Скотт в центре. Я крайний слева

Вот подали родители заявление и меня вызывают на просмотр. Подняли ножку, прыгнули, погнулись… В нынешнее время меня бы близко не подпустили к училищу. Сегодня же требуются данные, как у Николая Цискаридзе. А у меня подъема нет, шага нет, гибкости такой настоящей нет. Только прыжочек. Ну, может быть, стройненький был, под музыку ходил. Вернувшиеся из Васильсурска ребята старших классов – Николай Харитонов и Николай Леонов – взяли надо мной шефство и в дальнейшем стали моими друзьями на всю жизнь.

В это время под Ржевом шли кровопролитные бои, хотя тогда мы об этом и не знали. И вот спустя много лет, когда меня пришли поздравлять с 80-летием девочки из фонда «Артист», подарившие плед и открытку, я написал им экспромтом в ответ такие строки:

Коллеги, спасибо за поздравленья!

Рад был узнать я про свой юбилей.

Радости нет, а печали тем более.

Жизнь не напрасно была прожита.

Что ж, юбилей? Так налей!

Связан с театром я с сорок второго,

Мы начинали в лихие года.

Враг у Москвы, подо Ржевом сраженья.

И вдруг – набор. Приходи, детвора.

Определяется ваша судьба.

С первого класса мы весело и неплохо учились. А про наших педагогов нужно вести особый разговор. С ними нам очень повезло. Первые четыре года нам преподавала Серафима Сергеевна Холфина. Она очень хорошо вела мальчишек. А потом (на следующие пять лет) нас взял Асаф Михайлович Мессерер. Оба они были учениками В. Д. Тихомирова. А. М. Мессерер танцевал до 50 лет и танцевал очень интересно. Мы, когда стали постарше, ходили на все его спектакли. И если он в театре давал какие-то уроки, то до нашего класса в училище он еще не преподавал. Если не ошибаюсь, мы были его первым классом.

Асаф Михайлович Мессерер

Он приходил, скидывал пиджачок, закуривал… Тогда еще разрешали курить в классах, и показывал всегда очень здорово. Очень интересно. Это был седьмой зал старого училища, на втором этаже. Оно находилось рядом с Большим театром на Пушечной улице. Сейчас в этом здании располагается балетмейстерский факультет ГИТИСа и Щепкинское училище.

С того времени началась и моя преподавательская практика. Потому что Асаф Михайлович иногда говорил – «завтра я не приду, Ситников, дашь урок». Ну, мы и повторяли то, что делали накануне. Было это нечасто, может быть, два-три раза в месяц. Занимались все дисциплинированно, мы же были довольно-таки взрослые, нам уже лет по 14 было. Но в принципе у Асаф Михайловича какое-то время была ассистентка, которую звали «птичкой». Это была жена театрального дирижера, пианиста и концертмейстера Александра Давыдовича Цейтлина. Потом Асафу Михайловичу помогал гротесковый танцовщик Виктор Дорохин.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.