Уильям Грейвс - Американская интервенция в Сибири. 1918–1920. Воспоминания командующего экспедиционным корпусом

Тем не менее я не могу закончить это предисловие, не выразив, в меру своей возможности, благодарность от лица всей нашей страны тем солдатам, которые мужественно и безропотно несли в том далеком и загадочном краю возложенную на них страной службу. Даже воины Демократии не всегда могут понять причины, стоящие за спиной определенных стратегических решений. Политические и военные решения принимаются в кабинетах и генеральных штабах, а солдаты выполняют приказы. Поэтому те, кто оказался на берегах Белого и Желтого морей, несли свою службу точно так же, как те, кто был на Марне и в Маасе. И если окажется, что кому-то понадобятся подробности, оправдывающие Сибирскую экспедицию с точки зрения национальных интересов, они могут, хотя бы отчасти, найти удовлетворение в сознании того, что американские войска в Сибири вели себя храбро и гуманно. Что они выполняли приказы командира, который действовал, руководствуясь высоким желанием своей страны оказать стабилизирующее и благотворное влияние на огромную территорию, населенную сбитыми с толку, но дружелюбными людьми. Также я полагаю, они могут быть уверены, что история найдет свои плюсы в том, что может расцениваться как неудачный исход американской интервенции в Сибири, ведь если бы не присутствие американских солдат в составе союзнических сил, могли случиться вещи, которые еще больше осложнили бы ситуацию в России и серьезно повлияли на будущее всего мира.

Трудно писать и даже говорить о России, чтобы не быть обвиненным в сочувствии советской власти. Однако во время моей службы в Сибири российский Дальний Восток был полностью отрезан от остальной части России, контролируемой советским правительством. Таким образом, я не имел никаких дел ни с советским правительством, ни с какими-либо лицами, называющими себя его представителями.

Единственная власть, с которой я контактировал за все время службы в Сибири, – это правительство Колчака, если его можно назвать правительством. Я сомневаюсь, что без поддержки иностранных войск Колчак и его правительство смогло бы иметь достаточно сил, чтобы выступать в качестве суверенной власти. В договоре, известном как Межсоюзническое железнодорожное соглашение, касавшемся обслуживания и эксплуатации железных дорог в Сибири, все нации, имевшие там свои войска, признавали Колчака представителем России, и это наивысшая степень признания, которой когда-либо удавалось добиться его правительству. Ни одно государство никогда не признавало Колчака главой какого-либо существовавшего де-факто или де-юре правительства России.

Основная причина того, что я решил вспомнить факты и обстоятельства, связанные с интервенцией, заключается в уверенности, что не только в Соединенных Штатах, но и повсеместно существует ошибочное впечатление в отношении предписаний, на основании которых действовали американские войска в Сибири. Другой причиной стал тот факт, что английский полковник Джон Ворд написал книгу, которая создает – и, по моему мнению, делает это намеренно – неверное впечатление относительно поведения и верности своему долгу американских войск, находившихся в Сибири. Эту книгу можно найти в американских библиотеках, и я не думаю, что будет правильно по отношению к тем американцам, которыми я имел честь командовать, если эти несправедливые выводы останутся потомкам без опровержения.

При написании этой книги я не ставил перед собой цели оправдать какие-либо свои действия или действия американских войск в Сибири, поскольку военный министр, достопочтенный Ньютон Д. Бейкер и начальник Генштаба, генерал Пейтон С. Марч, занимавшие свои посты весь тот период, когда американские войска находились в Сибири, как показано ниже, сделали любое оправдание излишним, дав действиям американских войск свое великодушное и всеобъемлющее одобрение. От военного министра я получил следующее личное письмо, датированное 31 августа 1920 года:

«Я только что закончил читать ваш подробный отчет от 26 мая, относительно операций американских экспедиционных войск в Сибири с 1 июля 1919 года по 31 марта 1920 года. Сибирская экспедиция полностью завершена, и теперь, когда ее последний акт стал предметом отчета, я с удовольствием поздравляю вас с тем, что на посту командующего экспедицией вам неизменно удавалось действовать с таким тактом, энергией и успехом.

Данные вам предписания соответствовали целям, изложенным в Aide Memoire, выпущенным Государственным департаментом, чтобы объявить всему миру задачи и условия использования американских войск в Сибири. В сложившейся неоднозначной ситуации ваши обязанности были зачастую весьма сложными и деликатными, и благодаря удаленности вашего поля деятельности от Соединенных Штатов вы могли рассчитывать только на собственные ресурсы и инициативы. Если же учесть сложности с коммуникациями, обеспечением гласности и в особенности предвзятой интерпретацией положения дел в Сибири и действий вашей команды, ситуация еще больше усложнялась.

Вам будет приятно узнать, что военное министерство с самого начала с полным доверием полагалось на ваши оценки, и я счастлив вас заверить, что сейчас ваши действия на протяжении всего времени экспедиции одобряются министерством».

В своем докладе военному министру за финансовый год, закончившийся 30 июня 1920 года, начальник штаба писал в отношении Сибирской экспедиции: «Ситуация, с которой столкнулись командующий, его офицеры и солдаты, оказалась на удивление сложной и рискованной. То, как он выполнил свою трудную задачу, достойно самых лучших традиций нашей армии».

6 апреля 1917 года, в день, когда Соединенные Штаты вступили в мировую войну, я служил в военном министерстве в качестве секретаря Генерального штаба. Я был подполковником Генерального штаба и его секретарем начиная с августа 1914 года. До этого я был секретарем с января 1911 года по июль 1912 года.

Так же как все остальные офицеры военного министерства, я надеялся, что меня освободят от текущих обязанностей и направят служить во Францию, но начальник Генштаба генерал-майор Нью Л. Скотт отклонил мою просьбу. 22 сентября 1917 года генерал Скотт достиг возраста, когда по закону должен был уйти в отставку, и его место занял генерал Таскер Х. Блисс, который до этого служил заместителем начальника Генштаба. Генерал Блисс ушел в отставку 31 декабря 1917 года, и вскоре начальником стал генерал-майор Пейтон С. Марч. О своем назначении он узнал, находясь во Франции, и приступил к исполнению своих новых обязанностей 1 марта 1918 года.

По приезде в Соединенные Штаты генерал Марч сообщил мне, что хочет, чтобы я продолжал выполнять свои текущие обязанности еще около четырех месяцев, после чего он намерен разрешить мне отправиться во Францию. Однако в мае 1918 года он сказал: «Если кто-то и должен ехать в Россию, так это вы». Это замечание весьма удивило меня, но, поскольку оно было высказано как предположение, я не стал его комментировать, понимая, что генерал Марч прекрасно осведомлен о моем желании служить в Европе и о том, что каждую возможность, которую давали мне текущие служебные обязанности, я посвящал изучению условий и военных операций во Франции. Я даже не думал о том, что американские войска могут быть направлены в Сибирь, и замечанию генерала Марча не придал большого значения, поскольку не предполагал, что кому-то действительно придется туда отправиться.