Виктор Доськов - Почти мемуары. Почти исповедь…

Конечно, это не мемуары. Это не документальная книга. Многое додумано, многое придумано, много не описано. Где-то прихвастнул, где-то стыдливо умолчал.

Конечно, это не исповедь. Нет покаяния, нет признания грехов и ошибок.

И все таки. Все таки…

По большому счету это история семьи, которая прожила половину жизни в Советском союзе, а вторую половину в Российской Федерации.

Семья моя странная. По происхождению. Живем на Дальнем Востоке России и поэтому вопрос национальный или происхождения у нас не стоит. Иначе придется вешаться.

Судите сами – мой папа – мордвин из семьи рабочих, имел два высших образования, мама – полячка из славного графского рода Камаровских. Из крайне обедневшей ветви. Образование у нее было среднее специальное.

И мама и папа всегда считали себя русскими.

Тесть – немец из Казахстана, по русски еле-еле говорил, а немецкий вовсе не знал. Образования у него – фазанка, всю жизнь работал сантехником. Удивительный человек. В советское время абсолютно непьющий сантехник – это что-то потрясающее. Поэтому был довольно состоятельным по тем временам человеком. Теща – еврейка. Образования имела только начальное. Всю жизнь проработала рабочей.

И теще и тесть всегда считали себя русскими.

Мы с женой получили высшее медицинское образование и всю жизнь проработали и продолжаем работать врачами.

Теперь довольно интересный вопрос – а кто мы с женой по национальности. И тем более – кто наш сын? Ответ простой – русские, потому что национальная принадлежность, по моим соображениям определяется тем, на каком языке ты думаешь.

Кто мы по происхождению? Ну не интеллигенты, точно. Рабочие? Тоже нет. И точно не из крестьян. Средний класс? По внутренним ощущениям близко, но тоже нет. Так что вопрос происхождения открыт и непонятен.

Мама моя из польского графского рода Камаровских. Очень обедневшая ветвь. Занесло их на Дальний Восток в конце Первой мировой. Почему они здесь оказались, я не очень знаю. Учитывая, что север и ДВ России всегда были местом, куда ссылали преступников, возможно прадед был польским террористом. Возможно.

Во всяком случае, оказалась семья в городе Хабаровске в 1918 году. Прадед повоевал в партизанах на севере. В краеведческом музее долго висел его именной маузер. Почему семья осталась на Дальнем Востоке после отделения Польши, честно говоря, не знаю.

Бабушка в молодости была ослепительной красавицей, но, с ее точки зрения, неудачно вышла замуж за моего деда. После рождения двух дочерей развелась и отправилась в «самостоятельное плавание».

Мама помнила себя лет с четырех. Жили они вдвоем с отцом в леспромхозе в Амурской области. Отец работал трактористом, мама моя – четырехлетняя кроха, была на хозяйстве весь световой день. Убирала, стирала, готовила. Как умела.

Мама была пацанкой, поэтому бегала по улице в драном стареньком платье, лысая (боролись с вшами), и все время дралась с мальчишками. Была настолько грозной атаманшей, что мамы сверстников запрещали своим чадам с ней дружить.

Детство закончилось в 1941 году. Но не из-за войны. Маме исполнилось 7 лет, пора было отдавать ее в школу, а кроме того бабушка вновь вышла замуж, замаячила квартира в городе Хабаровске, а с двумя детьми жилплощадь больше.

Приезд мамы для моей мамы был культурным шоком. Она, простая сельская девчушка увидела ее, и как сама мама сказала «Это была барыня в белых перчатках». Понятно, что бабушка для поездки принарядилась, но для леспромхоза это был перебор.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.