Джон Леннон - Антология «Битлз»

Над этим альбомом с нами работал Глин Джонс, но дело не ладилось, поэтому мы опять обратились к Джорджу Мартину».

Джордж: «Не знаю, почему в тот раз Джордж Мартин не участвовал в работе с самого начала. Кому-то пришло в голову пригласить Глина Джонса — может, просто для разнообразия. В этом решении не было ничего личного.

Здание на Сэвил-Роу было великолепным, пока не появились строители и не превратили его в подобие супермаркета «Теско». Помню, как я ходил по нему, когда мы только решали, купить его или нет, и меня поразил подвал. Там был огромный камин и дубовые балки, кто-то сказал, что здесь находился ночной клуб Джека Хилтона. Мы подумали: «Это здорово! Здесь мы и будем сочинять музыку и записывать пластинки!»

К тому времени как в подвале устроили студию, его отремонтировали, и он превратился в самое обычное помещение с пластиковыми потолками. Виновником всему стал Алекс, который создал студию для записи на шестнадцати дорожках, с шестнадцатью динамиками, от которых пришлось избавляться и переделывать многое остальное. Для стереозвучания требовалось только два динамика. Это было ужасно.

Но даже после переделки эта студия оказалась намного лучше Туикенемской».

Джордж Мартин: «Алекс-Волшебник сказал, что студия «EMI» никуда не годится, что он может оборудовать студию гораздо лучше. Но ничего, конечно же, не сделал, и, когда мы стали записывать музыку на Сэвил-Роу, нам пришлось воспользоваться аппаратурой из «EMI».

К тому времени кабинеты в «Эппл» были просторными, чистыми, выкрашенными белой краской — словом, выглядели приятно, но студии еще пустовали. При всех своих технических познаниях Алекс-Волшебник забыл просверлить отверстия в стене между студией и операторской, поэтому нам пришлось пропускать кабели через дверь; в одном углу кондиционер создавал сквозняк, нам приходилось отключать его. А в остальном студия была идеальным местом для работы».

Ринго: «Думаю, к тому времени все уже немного устали от нас, потому что мы отнимали много времени, между нами часто вспыхивали жаркие споры — о жизни, обо всем на свете».

Пол: «Условия в студии „Эппл“ были подходящими, поскольку Джордж Мартин постарался сделать здесь то же самое, что было в Туикенемской студии, он все привел в порядок, так что все было готово. Ремонт в студии еще не успели закончить, но ее техническое оборудование было идеальным».

Дерек Тейлор: «В студии помещался котел отопительной системы, который не имел звукоизоляции. Кто-то заметил: «Шум котла будет мешать». И «Битлз» сказали: «На время работы мы станем отключать его. Растопим камин». До остального здания им не было дела — ведь там работали маленькие, самые обычные люди. Как видите, ошибочные решения принимали не только сотрудники пресс-бюро.

Во всяком случае, это была необычная студия, но в конце концов, когда они заканчивали работу над «Let It Be», понадобилось привезти туда портативную записывающую аппаратуру. Это напоминало приготовление пищи на примусе, стоящем на дорогой газовой плите, к которой не подвели газ.

Ну а потом были выпущены все эти альбомы! В тот период, в безумный период работы в «Эппл», был записан «Белый альбом», закончен «Yellow Submarine», созданы «Let It Be» и «Abbey Road», — все они записаны в те сумасшедшие дни».

Джордж: «Когда мы с Эриком Клэптоном отправились послушать Рея Чарльза в «Фестивал-Холл», до Рея на сцену вышел какой-то парень — он играл на органе, танцевал и пел «Double-O Soul». Я подумал: «Кажется, я где-то видел его раньше». Просто теперь он был выше ростом и крупнее. Потом вышел Рей, его группа сыграла несколько песен, а затем он представил публике… Билли Престона! Рей сказал: «С тех пор как я услышал, как Билли играет на органе, я перестал играть на этом инструменте сам — я предоставил это Билли». Я подумал: «Так это Билли!» Мы не виделись с ним с тех пор, как встретились в Гамбурге в 1962 году. Тогда он был еще совсем мальчишкой, а теперь это был рослый парень, аж под шесть футов.

Я послал Билли письмо, пригласив его на Сэвил-Роу, и он пришел. Он появился, когда мы работали в подвале, прогоняли «Get Back», я поднялся наверх, к секретарю, и сказал: «Пойдем, сыграешь с нами, а то они дурью маются». Он разволновался. Я знал, что остальным тоже нравится Билли, он был для нас глотком свежего воздуха.

Любопытно видеть, как любезно ведут себя люди в присутствии гостя, потому что хотят предстать перед ним в лучшем свете. То же самое случилось при работе над «Белым альбомом», когда я привел Эрика Клэптона и предложил ему участвовать в записи песни «While My Guitar Gently Weeps». Внезапно все вспомнили о правилах приличия.

Билли спустился в подвал, и я сказал: «Помните Билли? Вот он. Он может сыграть на пианино». Он сел за электрическое пианино, и атмосфера в студии сразу улучшилась на сто процентов. Присутствия пятого человека хватило, чтобы растопить лед между нами. Билли не знал, что происходит, не подозревал, что творится между нами, и его искренность подхлестнула всю группу. Все были рады появлению еще одного музыканта, работать стало приятнее. Все мы стали играть лучше, запись удалась на славу. Более-менее в том же виде эти песни звучат на пластинке».

Ринго: «Не думаю, что это Билли Престон помог нам утихомириться. По-моему, мы просто работали над хорошей песней и увлеклись. Он тоже включился в работу, и внезапно, как всегда бывает, когда что-то получается, мы забыли обо всем плохом и занялись тем, что у нас действительно получалось.

«Get Back» — хорошая песня. Я считал ее потрясающей. И «Don't Let Me Down» тоже. Это две замечательные песни. Они простые и бесхитростные — мы вернулись к прежнему стилю. В песне «Get Back» у меня есть отличное местечко. Потом я повторил его в «Back Off Boogaloo» («Сгинь, Бугалу!»). Надеюсь, мне это позволительно!»

Пол: «Билли был бесподобен — настоящий вундеркинд. Мы всегда ладили с ним. Он появился в Лондоне, и все мы воскликнули: «О, Билл! Отлично, попросим его поучаствовать в записи». И он стал приходить в студию, потому что он и вправду был нашим давним другом.

Возможно, это помогло нам всем вести себя спокойнее во время работы. Хотя возникли и некоторые проблемы, ведь группа «Битлз» всегда состояла из четырех человек. Мы были единым целым — я слышал, как нас называли «четырехглавым чудовищем».

Когда пришел Билли, нам действительно пришлось держать себя в руках, потому что это было равносильно приходу гостя, которому хочешь показать себя с лучшей стороны, но вместе с тем каждый из нас немного опасался, что он присоединится к группе. Подобное, мы знали, случалось. Тем более что мы никак не могли понять, то ли трещина и вправду есть, то ли все еще наладится. В общем, мы были растеряны.