Джон Леннон - Антология «Битлз»

Ринго: «Для моих родных было не важно то, что мы стали звездами в Америке. Мы добились успеха в Ливерпуле, и это было для них главным. Остальное они считали развлечением. Им было все равно; я хочу сказать, что родные уверовали в меня после нашего выступления в „Палладиуме“ — для них именно это было важным событием».

Джордж: «Я не задумывался о том, что будет после поездки в США. Я не сознавал, что все может перемениться, не заглядывал в будущее. Я думал: «Как здорово, что все это случилось, что мы приехали сюда выступать».

Поначалу это выглядело забавно. Поначалу мы развлекались, но потом немного устали. Когда мы приехали в Америку впервые, в ее покорении была новизна. В том же году мы еще раз отправились туда, а на следующий год — еще раз, и к тому времени мы окончательно устали. Мы с трудом могли пошевелиться».

Ринго: «Джордж Мартин оглох на одно ухо. Теперь он мог работать только с монозаписями!»

Джордж Мартин: «Битлз» с головой погрузились в запись пластинок только позднее, когда перестали гастролировать. До тех пор им не хватало времени. Они прибегали в студию, записывали пленки, а остальную работу делали мы.

Самые первые пластинки были моно, хотя у нас была аппаратура для стереозаписи. Чтобы упростить процесс сведения, я записывал голоса отдельно от аккомпанемента, поэтому стереоаппарат использовал как теин-трек. О стерео я и не думал — просто обеспечивал большую гибкость при сведении монозаписи. Поэтому записи первых лет были сделаны всего на двух дорожках и были живыми, как при радиотрансляции. Когда появилась аппаратура с четырьмя дорожками, мы смогли делать наложение — добавлять бэк-вокал и гитарные соло. К тому времени, как мы записали «A Hard Day's Night» («Вечер после трудного дня»), мы сначала работали с основным треком, а вокальные партии накладывали потом. Я неизменно записывал все ритм-инструменты на одной или двух дорожках (обычно на одной), чтобы бас совмещался с гитарой. Только потом мы начали записывать бас позднее, предоставив Полу возможность шире использовать его вокальные данные».

Джон: «Когда нас начинают сравнивать с братьями Маркс, это полная ерунда! Единственное сходство в том, что их было четверо и нас тоже четверо» (65).

Пол: «Некоторое время мы размышляли о том, чтобы снять фильм. Мы добились успеха в Америке. Теперь пришла очередь кино. Нам нравилась картина «The Girl Can't Help It», и мы знали, что можно снять рок-н-ролльный фильм. Мы видели все эти короткие американские ленты, и, хотя они были малобюджетными и не слишком удачными, в них звучала музыка, и мы часто смотрели их.

Вот мы и захотели тоже снять фильм с нашим участием, но хороший. В большинстве сюжет был бессвязным, в них рассказывалось о диджее, которому приходилось повсюду таскаться за группой. Эти истории выглядели просто ужасно».

Джон: «Мы не хотели снимать плохой фильм и потому настояли, чтобы сценарий написал настоящий писатель» (67).

Пол: «Нам предложили один сценарий под названием «Желтые медвежата». Он понравился нам, но выяснилось, что автор собирался написать и все песни для фильма, а этого мы допустить не могли. Но снять фильм нам все-таки хотелось, поэтому Брайан начал искать подходящего человека и в конце концов предложил нам Дика Лестера. Брайан объяснил, что Дик уже снял «The Running, Jumping and Standing Still Film» — короткометражку, классическую комедию со Спайком Миллиганом. Нам она понравилась, и мы все сказали: «Он нам подойдет. Это наш человек».

Дик приехал повидаться с нами, и мы узнали, что он еще и музыкант: он неплохо играл джаз на пианино, что еще больше заинтриговало нас. Он был американцем, но работал в Англии, в том числе и с группой «The Goons», — этого нам было более чем достаточно».

Джон: «Мы были детьми „The Goon Show“ („Шоу дуралеев“). Мы были его сверстниками, своего рода продолжателями этого бунта» (72).

Пол: «Дик Лестер пригласил сценариста Элана Оуэна, приятного ливерпульско-уэльского драматурга, который написал „Трамвай до Лайм-стрит не ходит“ („No Tram To Lime Street“) — хорошую телевизионную пьесу, где играл Билли Уайтлоу».

Джон: «Лайм-стрит — известная улица в Ливерпуле, где собирались проститутки. Мы подыскивали сценариста, нам привели этого парня, а он мог писать диалоги так, будто эти слова произносили самые настоящие ливерпульцы. Мы знали его работы и потому согласились. Он стал часто бывать у нас, чтобы узнать, какие мы, и выписать роли. Он был дотошным, как настоящий ливерпулец» (70).

Ринго: «Еще Брайан нашел продюсера Уолтера Шенсона, а может быть, Уолтер Шенсон нашел его — уж очень всем хотелось снять этот фильм. А мы начали общаться с Эланом Оуэном. Вместе с нами он отправился в турне по Великобритании, описывал все, что творилось вокруг нас, нашу жизнь, создавал наши же карикатурные образы.

Фильм «A Hard Day's Night» был задуман как описание одного дня нашей жизни, точнее, двух дней и двух ночей. Нам предстояло побывать на студии звукозаписи, потом на телестудии, где с нами происходили самые разные события; были в фильме и другие персонажи».

Джон: «Это была комическая версия реальных событий. На самом деле нам приходилось гораздо труднее (71). Мне понравился сценарий «A Hard Day's Night», хотя Элан Оуэн, прежде чем написать сценарий, пробыл с нами всего два дня. Нам было даже немного не по себе от того, насколько он был правдив.

В фильме предполагалось показать одну из сторон нашей жизни — в концертном турне в Лондоне и Дублине. Это была картина о нас, о выступлениях перед публикой. И нам это понравилось. Элан Оуэн побывал также на одной из пресс-конференций и включил ее в свой сценарий. Все было совсем неплохо, хотя нам и показалось, что сцена выглядит несколько неестественно» (70).

Пол: «Элан подмечал всякие мелочи, которые касались нас, наши реплики, вроде: „Он опоздал, зато пришел чистым“, наши шуточки, сарказм, юмор, остроумие Джона, лаконизм Ринго, особенности каждого из нас. В фильме отлично схвачены наши характеры, потому что Элан приписывал персонажам только те слова, которые слышал от нас. Закончив сцену, он спрашивал нас: „Вы довольны?“ И мы отвечали: „Да, неплохо, А можно мне лучше сказать это вот так?..“ По-моему, он написал отличный сценарий».

Джордж: «Там был один диалог, в котором я говорю: „Это барахло я не надену — это же безобразие (grotty)!“ Это придумал Элан Оуэн, а не я. С тех пор слово прижилось. Оно приобрело новое значение: grotty — гротескный».

Джон: «Это слово казалось нам слишком странным, Джордж смущался каждый раз, когда приходилось произносить его».

Джордж: «По-моему, он считал, что, раз он родом из Ливерпуля, он понимает наш юмор, Если что-нибудь нам совсем не нравилось, мы отказывались, а к тому времени, как мы занялись съемками фильма «Help!» (в 1965 году), мы осмелели настолько, что стали менять диалоги по своему вкусу. Элан написал сцену о том, как нам досаждают газетчики — общение с ними было неотъемлемой частью нашей повседневной жизни. Нам задавали вопросы, вроде: «Как вы находите Америку?» А мы отвечали: «Летим до Гренландии, а потом сворачиваем налево».