Папа Рамдас - В видении Бога

Солнце стояло прямо над головой. Следуя полученному совету, Рамдас встал у входа в единственный магазинчик. Покупателей обслуживала женщина невероятной толщины, ей помогал молодой человек. Она увидела Рамдаса, и ее материнское сердце открылось сыну, одинокому бродяге. Отмахнувшись от покупателей, толпившихся у прилавка, она стала выразительными жестами подзывать его к себе.

– Сынок, сынок, – сказала она молодому человеку, – дай-ка быстрее этому садху что-нибудь поесть.

Тут же в подол одежды, выставленной Рамдасом, посыпался обильный дождь из воздушного риса, кусков пальмового сахара, фиников и прочей снеди. Упитанная матушка вскочила со своего сиденья и потребовала, чтобы ей дали одеяло. С этим одеялом в руках она перебралась через дорогу – так быстро, как позволяло ее большое тело, где прямо напротив магазина стоял храм Махадева. Расстелив одеяло на полу, она пригласила его сесть. Он послушно разместился на одеяле. Она также захватила с собой лоту с питьевой водой.

Потом она уселась перед ним скрестив ноги и стала нежно упрашивать отведать угощений. К этому времени вокруг них скопилась стайка местных мальчишек. Он раздал им большую часть лакомств и, немножко попробовав сам, запил их водой.

– Садхуджи , – сказала матушка, – здесь рядышком река Бхима. Пойдите искупайтесь, а я пока приготовлю вам еды. Мой дом неподалеку. Мы пойдем туда, или я принесу обед в храм.

Рамдас поднялся и отправился к реке, где выстирал одежду и вымылся. Вернувшись к храму, он обнаружил, что матушка ждет его.

– Пойдемте, садхуджи , – позвала она, – я отведу вас домой.

Он последовал за ней. Стоял палящий зной, и земля раскалилась. Рамдас шагал босиком и с непокрытой головой. Примерно на полпути матушка спохватилась, и ее мягкое сердце сжалось от угрызений совести.

– Какое я бездушное создание! – воскликнула она. – И зачем только я потащила вас по этому солнцепеку! Мне нужно было принести еду в храм. У вас же нет сандалий. Земля накалена, как горящая печка. Дура я, дура и есть!

Она сама, конечно же, была обута в кожаные сандалии, что усугубляло остроту ее раскаяния.

– Ничего страшного, матушка, – утешил ее Рамдас. – Твой сын привык к жаре.

– Ну тогда давайте пойдем быстрее, – поторопила она Рамдаса. – Осталось совсем немного.

Она заспешила вперед, и при каждом шаге ее объемистое тело колыхалось из стороны в сторону. Они подошли к дверям дома, но, к ее величайшему смятению, он оказался заперт: ее невестка ушла к соседям, забрав с собою ключи. Судя по всему, быстрого возвращения не предвиделось, и Рамдас вынужден был стоять на самом солнцепеке.

– Лакшми, Лакшми! – громко позвала матушка и, борясь с одышкой, сокрушенно добавила: – Что я могу поделать? Теперь вам придется стоять босиком на этом раскаленном песке!

Но выход был найден. Она подняла Рамдаса с земли, как солдатика, – он был для нее словно перышко – и поставила, придерживая руками, на нижнюю планку дверного косяка. При этом она продолжала громогласно звать Лакшми, пока та наконец не прибежала от соседей. Матушка не удержалась, чтобы не выплеснуть на невестку все, что накипело в ее душе. Порция, надо признать, была изрядной!

Дома она усадила Рамдаса на широкую гладкую доску. По ее приказу Лакшми поставила перед ним тарелку с едой – двумя толстыми роти и гороховым карри. Он начал есть. Роти оказались очень черствыми и не крошились в пальцах. Все же он умудрился немного измельчить их и смешать с далом, а потом отправил в рот кусок роти с горохом и попытался проглотить. Тут, конечно, нелишне отметить, что к тому времени у него осталось не больше трех-четырех зубов, поэтому о жевании не могло быть и речи. Он заглатывал куски роти, пока наконец один, довольно большой, не застрял у него в горле. Он поперхнулся и попытался протолкнуть его внутрь кашлем. Матушка следила за его тяжкими усилиями, и тут ее осенило.

– Проклятия на мою голову! – вскричала она. – А ты что, Лакшми, тоже слепая? Садху беззубый, а ты дала ему черствые холодные роти. Как он может есть их? Ты видишь? Он подавился. О Господи Боже! Лакшми, у тебя вообще нет сердца. Ты даже не дала ему воды, чтобы запить. А ну живо принеси воды! Смотри, он стал весь красный, он задыхается!

В ту же секунду у него в руках оказался стакан воды и он сделал глоток. Кусок роти проскользнул в горло. Матушка прыгнула к нему и схватила тарелку с едой.

– От этого вам проку не будет, – забрав тарелку, сказала она. – Лакшми, – велела она невестке, – быстро приготовь свежие роти. Сделай их мягкими. Давай, давай, шевелись!

Пока Лакшми была занята делом, матушка подоила буйволицу, стоящую во внутреннем дворике дома. За пару минут она подогрела молоко. Умелые ручки Лакшми уже состряпали мягкие роти. Матушка раскрошила их в плошку с горячим молоком. Это «детское» питание было поставлено перед Рамдасом.

– Садхуджи , – воззвала к нему матушка, – прошу, простите меня. Я ведь просто глупая и никчемная женщина, не обижайтесь на меня. Эта еда подходит вам, пожалуйста, отдайте ей должное.

После обеда матушка проводила его до храма и, попрощавшись с ним, вернулась домой. Таково было сердце этой матери! Он немедленно тронулся в путь и шагал до заката, пока ему не встретилась придорожная деревня.

Так путешествовал он от деревни к деревне. Состояние его ног опять ухудшилось из-за непрерывной ходьбы. Он приближался к городу Биджапуру. Выйдя из очередной деревни днем, он прошел около трех миль, и примерно в начале четвертого ему повстречались несколько человек. Поравнявшись с ним, они окликнули его и спросили, куда он идет. Он, естественно, ответил, что движется в сторону Биджапура. Кто-то из них сказал, что до города еще двадцать миль и он не успеет дойти туда до ночи, а по пути нет ни одной деревни, где он мог бы остановиться. В темноте он рискует потерять дорогу и заблудиться в джунглях. Он предложил Рамдасу возобновить путь утром и доставить ему радость, проведя ночь в его доме.

Рам повсюду заботится о своем ребенке!

Рамдас повернул назад и дошел вместе с этими добрыми друзьями до их деревни, где остался до утра. Еще затемно, задолго до рассвета он вновь пустился в путь и до полудня одолел почти десять миль. Слева от дороги простирались возделанные поля, посреди которых виднелся колодец, из которого, с помощью пикотаха [5] Пикотах – система механических рычагов, с помощью которых вода поднимается из пруда или колодца и подается в оросительные каналы на полях – вручную или тягловой силой буйволов. , поступала вода для орошения. Фермер трудился в поле, погоняя четырех буйволов. Рамдас подошел к колодцу, чтобы напиться: для этого ему пришлось спуститься к воде. Когда он выбрался наверх, хозяин буйволов подозвал Рамдаса и усадил его в прохладной тени большого дерева у края колодца. Рамдас немного покурил его чилам с табаком.