Олег Лутин - ПУМПАК. Постсубъективный Униабстрактный Метапарадигмальный Путь между Абсолютом и Консенсусом

© Олег Лутин, 2017

ISBN 978-5-4485-9548-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мне трудно сказать, зачем я пишу эту книгу. Вернее не так, я отлично знаю зачем я её пишу. Но я не представляю себе, будет ли это интересно хоть кому-то, кроме меня самого и моих близких друзей (да и в них я уверен не до конца). В целом, в данный момент я даже не понимаю, как писать об этом всем.

Моей мечтой всегда было показать другим мир своими глазами. Наверное, это цель любого искусства, не так ли? Именно это заставляет творцов безуспешно переводить бумагу, кинопленку и другие материалы для безуспешных попыток показать окружающим мир своими глазами.

Беда в том, что главной помехой для этой самой передачи образов из глаз в глаза, на мой взгляд, является именно то, что делает эти образы уникальными. Так называемая «квалиа». Существует объективный показатель, например длина волны в случае цвета. Но есть и то, как я субъективно воспринимаю этот цвет. Да, в силу общего языка мы оба называем один и тот же цвет красным (если один из нас, конечно же, не дальтоник), но это абсолютно не означает, что мы видим этот цвет одинаково. Потому что то, как мы его видим, это и есть эта самая квалиа, и мы даже вытащить её из своей головы не можем, настолько она субъективна. Но тот опыт, которым я хочу поделится, он даже не субъективен, он постсубъективен, как я это называю. Я, конечно же, о мистическом опыте.

Постсубъективыми я называю те явления, которые настолько субъективны, что в отличие от просто субъективных вещей, о них даже невозможно как-либо поговорить, так как любая попытка перевести их на консенсусный, то есть понятный окружающим язык, обречена на провал, так как этот перевод неизбежно исказит и само явление, ввиду его постсубъективности.

Было множество писателей и иных творцов до меня, что пытались говорить о мистическом опыте. Но они всегда очень ударялись в свою квалиу, пытаясь описать её. А некоторые из них и вовсе ударялись в то, чтобы описать, как они дошли до этого опыта. Увы, во-первых, значительную часть этого пути к мистическому опыту мне не позволяют описать законы страны, в которой я живу, но, что более важно, во-вторых, на самом деле конкретно этот путь не имеет никакого значения, всего можно было достигнуть куда проще и не нарушая при этом законов. В-третьих, как я уже говорил, мистический опыт постсубъективен, что затрудняет разговоры о нем, что признавали все обладатели мистического опыта, с которыми я об этом общался. Вернее осознанного мистического опыта, так как я верю, что на самом деле мистический опыт был у каждого, просто некоторым проще его отрицать или рационализировать. Впрочем, нельзя отрицать, что в большинстве случаев это действительно куда безопаснее, чем признавать и осознавать его.

Лично я вижу это так. Есть некие законы природы. Незримые при помощи обычных человеческих чувств восприятия в силу несовершенства последних. Но в ходе мистического опыта ты соприкасаешься с этими силами, с этими законами и их последствиями. В этот момент, в момент столкновения, жизненно необходимо, чтобы ты их воспринял хоть как-нибудь. И малоизученные эволюционно возникшие механизмы психики искажают твоё восприятие так, что ты эти законы и силы таки воспринимаешь ну хоть как-то. Это восприятие всегда сугубо индивидуально, более того, часто меняется от ситуации к ситуации даже у одного человека. Да, то, в какой традиции, в какой парадигме воспитан человек, накладывает существенный отпечаток на то, как именно он воспринимает эти невоспринимаемые в обычном состоянии силы, поэтому, скажем, два сибирских шамана, скорее всего, воспримут одну и ту же сущность очень похоже. Но это означает лишь, что у них схожий культурный код, да и то, не на сто процентов, потому что если разобрать все как следует, различия все же будут. А уж люди из разных традиций воспримут все и вовсе абсолютно по-разному. Для кого-то это даже мистическим опытом не будет, такой уж у него культурный код, что печально, так как именно мистический опыт расширяет границы сознания, а вовсе не те запрещенные способы его получения, о которых мне говорить запрещено, от них, на самом деле, вреда значительно больше, чем впечатлений (а пользы нету вовсе), особенно когда ты осознаешь, что есть куда более безопасные способы обретения мистического опыта.

Вот это я и называю постсубъективностью. Мы не просто говорим не о тех вещах, о которых есть объективные данные, и даже не о тех, в случае которых есть некий пусть и субъективный, но все же мало-мальски консенсусный способ поговорить (например, любовь – вещь субъективная, но говорить мы о ней на одном языке можем), а о вещах, которые у каждого человека абсолютно свои, более того, даже у него в каждой ситуации они разные, более того, эти ситуации восприятия мистического опыта настолько разные, что даже попытка создать унифицированный язык для их описания приводит к весьма неоднозначным последствиям. Потому как язык этот вынужденно метафоричен, но метафоры, формируя культурный код, изменяют восприятие, и в результате у тех, кто испытывает мистический опыт после чтения чужих впечатлений об этом, особенно если читатель не до конца осознал, что метафоры – это метафоры, их не нужно воспринимать буквально, у них искажается и сам мистический опыт. Вплоть до того, что они принимают за него собственные фантазии, потому как известно, что ищущий знаки всегда их находит, вот только зачастую через то, что он старательно натягивает сову на глобус и объявляет этими знаками то, что его учителя использовали лишь как метафору. Иначе говоря, в постсубъективных вещах любая попытка унификации способа общения о них не просто бессмысленна, а даже вредна, так как искажает восприятие этих вещей, и в результате такой опыт не просто не расширяет границы сознания, а скорее даже сужает их, в силу того, что на самом деле не является мистическим.

И здесь мы переходим ко второму непонятному слову из названия этой книги. Униабстрактность. Я сам затрудняюсь точно сказать, в каком смысле здесь использована приставка «уни», в смысле уникальный или в смысле универсальный. Скажем так, единственный способ говорить универсально об уникальном, который я смог придумать – это нарочитая абстракция. Не пытайтесь конкретизировать что-либо описанное в этой книге. Попытки конкретизировать и повысить якобы реалистичность (а на деле не реалистичность, а обыденность) в случае эпических легенд и основанных на них произведений выродили жанр фентези в дешевое говно, и вместо божественных саг Толкиена мы теперь читаем второсортное чтиво про то, как эльфы-фашисты истребляют пьяных гномов на фоне приближения орд космических демонов.