Юрий Бычков - Просто Чехов

Делу о «Маленькой барышне» дан законный ход.

Желаю Вам всего хорошего. Не забывайте нас, грешных. Преданный А. Чехов.

Если членский взнос Вам не по вкусу, то его можно будет обойти.

Страстный поклонник драматургии Чехова (и прозы, само собой разумеется) князь Александр Иванович Урусов поддерживал деловые, дружеские отношения с Антоном Павловичем. Он был едва ли не единственным почитателем пьесы Чехова “Леший”, добивался ее постановки.

Урусов – это известный присяжный поверенный, очень интересный человек. Говорил он, что репетиции начнутся в посту». В ответ – милое девичье кокетство, смешанное с обычной для нее заботой о продвижении в печать старых и новых рассказов, откровения насчет ранее утаиваемых от Чехова артистических дел с законными сомнениями относительно реальности оперной карьеры.

«24 февраля 1892 г. Москва.

Спасибо Вам, уважаемый Антон Павлович, что вспомнили обо мне, – хотя Вы, преувеличенного мнения о моих способностях к сцене. Я вовсе не прочь поступить в Общество искусства и литературы, – но с тем только, конечно, чтобы быть там действительным членом. Хотела бы я также познакомиться с уставом общества и надеюсь, что Вы не откажете мне поскорее прислать его. Жизнь ужасно коротка, и надо спешить, а то ничего не успеешь сделать…»

Чехов формирует даровитую девушку на свой вкус. Идет шлифовка Шавровой-литератора. Он исподволь включает Елену Михайловну в общественную благотворительную деятельность. И делает это так деликатно, можно сказать, искусно, что она не сразу и сознает это свое новое общественное положение.

«3 марта 1892 г.

Ваш много и долго путешествующий рассказ «В цирке» я отправил вчера в «Иллюстрированную газету», издающуюся в Москве. Гонорар там маленький – 5 коп. строка. Но и того Вы не получите, ибо я имел дерзость распорядиться, чтобы гонорар был послан в Нижегородскую губернию к голодающим. Вы получите расписку.

В среду или в четверг я уезжаю из Москвы. Мой адрес для простых писем: ст. Лопасня Москов. – Курск. дор. А для заказных: г. Серпухов, село Мелихово. В Серпухов буду посылать только раз в неделю, а потому простые письма предпочитаются».

В ноябре девяносто первого в нетерпеливом ожидании писем от Смагина, рыскавшего по Полтавщине в поисках имения для Чехова, Антон Павлович изрек: «А я всё мечтаю и мечтаю. Мечтаю о том, как в марте переберусь на хутор». 5 марта он переехал из дома Фирганга на Малой Дмитровке в благоприобретенный свой дом в Мелихове, чему, само собой разумеется, предшествовали хлопоты и переживания.

Некомпетентность, нерасторопность полтавского помещика, наивная вера слову Смагина заставили в случае с покупкой имения «Мелихово» держать ситуацию в руках. Из Воронежской губернии 9 февраля следует наказ Марии Павловне: «Выеду я из Боброва во вторник, значит, в Москве буду в среду. Заложил ли шалый Сорохтин свое имение? Напиши ему, чтобы поторопился, иначе мы два месяца провозимся: не заложивши, нельзя совершать купчей крепости».

Далее следует повествование о пребывании на воронежской земле, из коего следует, что здесь все куда благополучнее, нежели в Нижегородском крае, что без Суворина с Чеховым справляются. Антон Павлович излагает воронежскую Одиссею со свойственной ему насмешливостью над самим собой.

«Дела наши с голодающими идут прекрасно: в Воронеже мы у губернатора обедали и каждый вечер в театре сидели, а вчера весь день провели в казенном Хреновском конском заводе у управляющего Иловайского; у Иловайского в зале застали мы плотников, делающих эстраду и кулисы, и любителей, репетирующих «Женитьбу» в пользу голодающих. Затем блины, разговоры, очаровательные улыбки. Затем чаи, варенья, опять разговоры и, наконец, тройка с колоколами. Одним словом, с голодающими дела идут недурно… Утром мы бываем в духе, а вечером, говорим: за каким чертом мы поехали, ничего я тут не сделаю…»

Между тем, предстоящая покупка имения на время поглотила всё его существо.

«Мне снилось, что 200 р. данные в задаток Сорохтину пропали. Почему-то мне кажется, что иначе и быть не может. Стриженная голова нашего художника не обещает ничего хорошего…

Хорошо, если бы Миша был в Москве около 14–15 февраля, когда мы будем совершать купчую».

Конец февраля страдная нотариальная пора. Градус чеховского настроения повышается. Его письма этих дней как стихи влюбленного, готового под венец.

Он пишет в Петербург В. В. Билибину, остроумцу из «Осколков», доверенному лицу его жениховских упований и страданий в январе-марте 1886 года.

«Купчая уже написана и пошла к старшему нотариусу на утверждение. Через неделю буду уже знать, помещик я или нет. Я изменил хохлам и их песням. Волею судеб покупаю себе угол не в Малороссии, а в холодном Серпуховском уезде, в 70 верстах от Москвы. И покупаю, сударь, не 10–20 десятин, как хотел и мечтал, а 213. Хочу быть герцогом. Лесу 160 десятин. Дров-то, дров! Не хотите ли в подарочек сажень дров».

Другой приятель-петербуржец, редактор «Севера» Владимир Алексеевич Тихонов получил исполненную иронии справку о процессе оформления покупки имения и прощение «грехов»: «Вы напрасно думаете, что Вы пересолили на именинах Щеглова. Вы были выпивши, вот и всё. Вы плясали, когда все плясали, а Ваша джигитовка на извозчичьих козлах не вызвала ничего, кроме всеобщего удовольствия. Что же касается критики Вашей, то, вероятно, она была очень не строга, так как я ее не помню. Помню только, что я и Введенский чему-то, слушая Вас, много и долго хохотали».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.