Альберт Устинов - Батя: Легенда спецназа ГРУ

Заголовок этой главы взят из многочисленных поздравлений, стихотворных приветствий, приглашений – всей переписки с друзьями, которая осталась с архиве Василия Васильевича, точнее – в большой библиотеке, которую он собирал всю жизнь. Многие корреспонденции подписаны: «Братья во кадетстве».

Не называлось «кадетским» их Кавказское Краснознаменное суворовское офицерское училище, открытое в г. Майкопе в 1943 году и в 1947 году переведенное в г. Орджоникидзе (Владикавказ), соединенное с пехотным училищем, куда братья Колесники поступили в 1945 году и которое стало для Василия Васильевича на всю жизнь чем-то большим, чем просто alma-mater. He называлось оно «кадетским», а между тем воспитанники каким-то десятым чувством на уровне генной памяти соотносили себя с традицией исторических российских кадетских корпусов, где культивировались высокое понятие чести, преданность долгу, моральная и физическая чистота, дисциплина и товарищество – лучшие черты русского офицерства, в среде которого родилась и утвердилась словесная формула чести мундира: «Честь имею!»

Пришедшие в училище на волне огромного духовного подъема всего советского народа, одержавшего всемирно-историческую победу, суворовцы влюбленными глазами смотрели на живых героев, бравших Берлин, и искренне жалели, что опоздали родиться.

Дружба, рожденная в суворовском училище, или «во кадетстве», как потом они сами будут называть эту пору своей жизни, стала дружбой на всю жизнь. Ежегодно в День Победы 9 мая у метро «Кропоткинская» собираются бывшие суворовцы тех первых выпусков. И нет большей радости, чем эти встречи друзей, соединенных единой судьбой. «Нет уз святее товарищества!»

Среди большого количества имен близких В. В. Колеснику людей, его знакомых, сослуживцев «братья во кадетстве», разумеется, ничем не отличались от остальных. Лучшим своим другом Василий Васильевич, например, называл Лобачева Геннадия Алексеевича, с которым вместе не учился, а начинал службу на Дальнем Востоке. Но все же имена суворовцев «Орджо» обласканы его сердцем особо. Все – без исключений. Недаром его вдова Екатерина Михайловна на просьбу назвать его лучших друзей ответила: «Лобачев и суворовское училище».

Мы с родственниками покойного попытались составить список этого «братства» по переписке и его записным книжкам. Вот что у нас получилось (просим извинения у тех, кто, возможно, оказался вне нашего поля зрения):

Эдуард Алексанян, Анатолий Анцышкин, Леонид Аверин (Марменштайн), Роберт Аганесов, Александр Бувальцев, Валентин Бережной, Мартуник Гукасян, Виктор Дмитриев, Николай Дзидзигури, Павел Дулаев, Фридрих (Алик) Должиков, Владимир Ермолкин, Петр Жаров, Виктор Завадский, Эдуард Иванов, Геннадий Кащенко, Станислав Колтунов, Анатолий Кравец, Сергей Королев, Герман Кукушкин, Юрий Калагов, Лев Кидин, Юрий Манангаров, Анатолий Мальков, Борис Невзоров, Андрей Никонов, Александр Палавандишвили, Евгений Старостин, Владимир Синельщиков, Игорь Соколинский, Юрий Чуриков, Александр Чернявский.

Это все те, кто непосредственно учился вместе с В. В. Колесником, выпуск 1953 года. Но в «братство» входили и выпускники соседних годов, кто старше, кто младше: Вячеслав Ильенков, Евгений Кастовский, Федор Кузьмин, Гай Минасян, Юрий Стрельцов, Михаил Сурменко и др.

О, эти листочки на книжных полках, в папках и столе ушедшего от нас генерала! Ничего не говорящие постороннему взору, они хранили для адресата непередаваемый трепет мальчишечьей дружбы, не утраченный с годами.

А вот, очевидно, наспех коллективно сочиненный акростих, под которым одиннадцать подписей:

Надо ли в этом случае обращать внимание на качество стиха?!

Но все чаще радость встреч омрачалась третьим безмолвным тостом. Давали знать участившиеся «горячие точки», болезни и возраст. Скорбные листки приходили и в промежутках между встречами.

«Дорогой Вася, высылаем тебе стихотворение Левы Кидина «Прощание». Лев прислал его нам в прошлом году незадолго до своей смерти… У Левы Кидина было большое доброе сердце. Помянем нашего брата во кадетстве! Нам всем уже немного остается до встречи с ним.

А вот еще документ. Это как бы и официальное поздравление с «93-летием нашей Владикавказской Альма-матер и 50-летием ее возрождения под именем СВУ», но исполненное без какой-либо официальности и канцелярского антуража. На простой листок приклеен снимок здания училища, а под ним стихи:

Вся поэзия этих листочков – даже не в сути самодеятельных стихотворных строк, а в том чувстве любви и искренней доброжелательности друг к другу, которое требовало поэтического выражения. И как это трогательно в сердцах и на устах суровых военных мужчин!

Но не только радостям встреч и скорбям по потерям посвящались эти «пленумы» бывших владикавказских суворовцев. Большая библиотека Василия Васильевича хранит следы их интенсивной духовной жизни. Вот кто-то вычитал новую интересную страницу из истории – надо обязательно поделиться со своими братьями во кадетстве! И рождаются вот эти машинописные копии любопытных фактов, например, из книги Нины Федоровны Буровой, белоказачьей атаманши Майкопского партизанского отряда, изданной в Вашингтоне и, конечно же, у нас мало известной. Помимо интереса к экзотической фигуре русской дворянки, золотой медалистки Мариинского института, выпускницы Сорбонны и Московского университета, отставшей с двумя детьми от мужа в Екатеринодаре во время бегства белой Добровольческой армии и с оружием в руках боровшейся против Красной Армии вплоть до разгрома ее отряда в 1920 году, пленения и приговора к расстрелу, замененного пожизненным заключением на Соловках, откуда она потом бежала за границу, – так вот: помимо обогащения своих знаний фактами, делающими представление об отечественной истории объемным и объективным, братья во кадетстве еще и оттачивали свой русский патриотизм новыми, более сложными чувствами, находя и в другой, оторванной части русского народа по мере ослабления братоубийственной ненависти Гражданской войны созвучные мысли и настроения по отношению к общей Родине. Характерно, например, стихотворение о русской культуре, перепечатанное из той же книги Н. Ф. Буровой, без указания автора.