Алексей Шерстобитов - Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера. Полная версия. Книга 1. Книга 2

Кстати, многие, если не все из нас, были уверены, а точнее – уверяли себя, что именно его-то обойдёт и тюрьма, и преждевременная смерть, и вообще всё плохое, что можно только себе представить. Но чем дальше и глубже затягивал процесс, тем больше и чаще приходилось отбрасывать печальные мысли или топить их, как многие, в вине, совсем не находя в нём истины. Впрочем, наркотики и разврат не помогали тоже.

Страх, боязнь, опасливость порождали подозрительность тем большую, чем выше стоял человек в иерархии. Это присуще всем обществам, всем родам деятельности, где может блистать власть в худшем ее проявлении, тем паче власть неограниченная, распространенная на человеческую жизнь любого, до кого сможет дотянуться. И чем больше опасение потери ее, тем круче репрессии и больше зла.

Да, в начале 90-х мы казались видимым воплощением респектабельности, удачливости, многие парни хотели надеть кожаные куртки, а красивые, ещё не искушенные сегодняшним днём, девушки – быть рядом. Эта романтика хозяев жизни, которым якобы нечего терять, сыграла со многими злую шутку, но некоторые смогли слиться с официозом, скоррумпироваться с чиновниками, а то и выше, или найти общие, взаимовыгодные компромиссы с силовиками, причем, как мне кажется, на языке последних. Они, как показывает время, ничего нового не придумали, да и зачем? Они пошли старым, надёжным и изведанным путём, известным, начиная со времен Видока [15] Видок Франсуа Эжен, бывший преступник, ставший на 20 лет Главой Управления Национальной Безопасности – считается праотцом современного уголовного розыска, создавший в 1812 году особую бригаду «Сюрте» («Безопасность»), состоящую из 30 бывших преступников, которая смогла снизить преступность во Франции на 40 процентов – действовала по принципу «Вора может поймать только вор». Примечательно, что путь преступника начался случайным убийством своего учителя фехтования. Дальнейшая стезя выглядела следующим образом: бегство в армию, где в 15 дуэлях он убил двоих военнослужащих; несколько месяцев тюрьмы за избиение любовника своей невесты; участие в преступлениях банды налетчиков; осужден на восемь лет исправительных работ, но бежал из тюрьмы; опять тюрьма, снова побег; причастность к каперству – пиратство; арест, побег. После шантажа бывшими сокамерниками явился с повинной, предложив свои услуги. Прозван каторжниками «Королем риска» и «Оборотнем». В последствии организовал первое в мире «Бюро расследований», что стало прототипом «Скотланд-Ярда». Ушел на покой при Наполеоне Третьем. Делаю эту ссылку не для сравнения с собой, а привожу историческую справку. Признаюсь честно – поражен и самой личностью и смелостью подхода проблем с преступностью тогдашними властями – одно слово: гений Бонапарта. автор. и Фуше [16] Фуше Жозеф герцог Ортранский. Четырежды назначался министром полиции Франции. Имея превосходное духовное образование, будучи профессором математики и философии, прекрасно разбираясь в человеческой сущности, зная интриги партий и отдельных личностей, он искусно воплощал свое превосходство посредством шпионства и шантажа, удерживаясь на плаву при любом кабинете и правители. Свои обязанности исполнял искусно, предпочитая контролировать преступность ее же силами. Один из самых крупных провалов – покушение на Императора по пути в театр с помощью «адской машины». Умер в изгнании, изгнанный как цареубийца, в Австрии, оставив потомкам 14 000 000 франков… , а скорее всего, гораздо раньше, выраженным в формуле: если нельзя устранить, то нужно возглавить. Оставив какую-то часть от бизнеса бывшим «малиновым пиджакам» [17] В период с 90-го по, примерно, 1995 года в моду вошли пиджаки разного покроя из разных тканей, имевшие одну одинаковую особенность – малиновый оттенок, странно полюбившиеся в криминальном мире, став частью униформы наряду с кожаными куртками, очень короткими прическами, спортивными костюмами, кроссовками и, конечно, гипертрофированными по величине, золотыми украшениями, но позволить себе это мог далеко не каждый. В столице эта мода прошла быстро, переместившись на периферию, оставив после себя сравнительную аллегорию по сей день вызывающую улыбки, вспоминающих те жуткие времена. , предложив им место сдерживающего барьера, сами ныне владеют остальным и, надо сказать, неплохо себя чувствуют. Будучи почти неприкосновенными, что, собственно, и не могло быть иначе при наших властителях, где полумеры – норма, а девиз «волка ноги кормят» является ответом на вопрос: «Как на эту зарплату можно жить»?

Разумеется, с тех пор всё поменялось, и если 15 лет назад фраза: «Да это наши менты, коммерсы, чиновники и т. д.» – совершенно чётко соответствовала истине, то теперь это смешно понимающему и опасно для заблуждающегося.

Еще раз подчеркну, что среди любой прослойки, среди любой профессии есть люди честные и достойные, но они, как правило, сопротивляющееся меньшинство, а взяток не берут лишь тогда, когда их не дают. И вообще, у нас, в России, всегда, как говорится, «дело в шляпе», что значило при царе-батюшке: пока ее не наполнят, дело не сдвинется, и не важно, по горизонтали или по вертикали направлен его путь.

Себя же я всегда воспринимал, где-то исходя из того, что было заложено с детства, возможно, где-то обманывая, где-то преувеличивая, а где-то боясь признаться самому себе в очевидности своих поступков и предпочтений. До сих пор, хотя на этих страницах я и соглашаюсь с названием себя бандитом и позиционирую себя совместно с теми, кто был в ОПГ, противопоставляя всему остальному обществу, но в глубине души, и это чувствуется наитием, я всё тот же, только что демобилизованный и пытающийся адаптировать свое мировоззрение к окружающему миру. Не он плох, а я другой – старомодный или старорежимный и потому никак не имеющий возможности принять в душе то, что быстро прилипает к подавляющему множеству людей более современных, чем я, а значит – более пригодных к сегодняшней жизни. 20 лет назад я был выброшен из нее, и сегодня, страшно признать, констатируюсь отбросом общества, и опять, как всю свою взрослую жизнь, ощущаю себя «где-то» не потому, что считаю окружающий мир недостойным, а потому что сам другой, сопротивляющийся, с большим желанием остаться тем, каким меня любили мать, отец, а возможно, видят сейчас дети, друзья, когда-то любимые и любящие женщины. Я чувствую в себе силы остаться таким же навсегда, и на сегодняшний день вижу своей задачей сопротивляться всему, что может меня изменить меня в худшую сторону, причем вина за содеянное занимает в этом одно из первых мест.

Вернёмся к женщинам, продающим своё тело, с которыми столкнула меня судьба и которых таковыми я воспринять так и не смог. Может быть, Богу – Богово, Цезарю – Цезарево, а падшим— падшее. Хотя оттуда, где они находились, мир представлялся в более правдивом свете, отчего для жизни им требовалось меньше масок и… Не знаю, как это сейчас выразить, но внутри них была какая-то, скрытая налётом профессии и окислом переживания от неё, чистота души – той большей её части, которой этот блуд не коснулся. Оттого обе они казались честнее и преданнее многих, считавших себя гораздо выше, но бывших, в сущности, просто шлюхами, ублажающими свои похоти, а то и такими средствами добивающимися своих целей. Это касалось и касается не только многих женщин вне этой профессии, но и огромного количества мужчин. Не мне говорить о морали, но порой, нет сил сдержаться.