Игорь Воронин - Гражданин Империи Иван Солоневич

писатель и драматург Леонид Андреев, художник Александр Бенуа, театральный антрепренер Сергей Дягилев, писатель Михаил Зощенко, актер и режиссер Соломон Михоэлс, художник и писатель Николай Рерих, композитор Игорь Стравинский, поэт Николай Гумилев, социолог Питирим Сорокин.

До революции немало было среди «законников» и тех, кто в дальнейшем избрал путь служения Церкви. Нельзя назвать единичными и случаи, когда после обучения на юрфаке выпускники заканчивали Духовную академию, а затем принимали монашеский постриг.

Как мы уже сказали, в университетском деле Ивана Солоневича нет студенческой книжки, но есть «Общая схема», позволяющая установить, что проучился студент Солоневич шесть семестров (с осени 1912 по весну 1915 гг.), а 20 мая 1915 года «выбыл из университета за невнесение платежа» 128 128 ЦГИА СПб, ф. 14, оп. 3, №61273. Л. 8. .

Таким образом, сведения, повторяющиеся во множестве источников – «в 1916 году закончил юридический факультет» – неверны категорически. По мнению Т. Д. Исмагуловой, как минимум, можно поставить под сомнение дату окончания университета: «Студент мог закончить университет без диплома, но имея – и это официальная формулировка – „восемь зачтенных полугодий“. У Солоневича, как видим, было только шесть, и зафиксировано только присутствие» 129 129 Исмагулова Т. Д. И. Л. Солоневич в Санкт-Петербурге (по материалам студенческого дела) // Иван Солоневич – идеолог Народной Монархии: Материалы II научно-практ. конференции: СПб. 25 апреля 2004 года. – СПб: Российский Имперский Союз-Орден: Ред. газ. «Монархистъ», 2005. – С. 24. .

Но в университет он еще вернется, в 1917 году, так что вопрос о том, получил он высшее образование или нет, остается открытым. Теоретически, еще два необходимых полугодия можно было добрать весной и осенью 1917-го, ведь и после прихода к власти большевиков университет продолжал функционировать. И тогда слова Солоневича, написанные много позже в эмиграции, воспринимаются уже не так вызывающе:

«Я, более или менее, окончил Санкт-Петербургский Императорский и Социалистический университет. Я был больше чем невежественным: все кафедры и все профессора этого университета позаботились снабдить меня самым современным прицельным приспособлением, которое гарантировало промах на сто восемьдесят градусов. Если исключить гражданское право и сенатские разъяснения, что должно было в будущем гарантировать мне буржуазные гонорары на фоне пролетарской идеологии, то все остальное было или никому ненужной схоластикой, или совершенно заведомым враньем, которое должно было быть уголовно наказуемым во всяком добросовестно организованном обществе. Я собственными глазами зубрил профессорские труды и я теми же собственными глазами видел живую жизнь: труды и жизнь не совмещались никак. Мне говорили о революционном рабочем – я его не видел. Мне говорили об угнетенном крестьянстве – я его тоже не видел. Мне говорили о голоде среди русского пролетариата, но с представителями этого пролетариата я ел хлеб и даже пил водку и никакого голода не видал. Перед самой революцией и пресса, и «общественность» вопили о голоде, а я, футболист Иван Солоневич, сидел у металлиста Тимофея Солоневича – водки у нас по поводу сухого режима не было вовсе, но и хлеб, и мясо, и сахар, и рыба были в изобилии. Председатель Государственной Думы Родзянко во главе целой группы общественных деятелей обращался к царю с паническим и устрашающим докладом о голоде в Москве – я был и в Москве и не видал никакого голода. <���…>

Я, более или менее, окончил Санкт-Петербургский Императорский и Социалистический университет и мое умственное состояние точнее всего можно определить термином: каша в голове. Мне преподавали «науку». О том, что все это ни с какой наукой ничего общего не имеет, я тогда еще не смел и догадываться: до умственного уровня Иванушки Дурачка я еще не дорос. Мой школьный мозг был переполнен призрачными знаниями, знаниями о вещах, которых не было в реальности. Мой внешкольный мозг был снабжен рядом жизненных впечатлений, никак не переработанных и никак не систематизированных, и все они казались мне «наивным реализмом», как солнце, которое вертится вокруг земли и вокруг меня. Потом пришла революция, с ее практической проверкой отношения «теории науки» к наивному реализму. Реализм оказывался прав. Моя юриспруденция оказалась ни к чему: сенатские разъяснения были аннулированы, а гражданские законы были заменены ВЧК-ОГПУ. Мои специальные познания в торговом праве были неприменимы ни к теории, ни к практике мешочничества» 130 130 Солоневич И. Л. Диктатура слоя. – Буэнос-Айрес: Наша Страна, Буэнос-Айрес, 1956. – С. 166—168. .

Императорский и вместе с тем Социалистический – у современного читателя такое не укладывается в голове. Возможно, список преподавателей, профессоров, приват-доцентов и просто университетского начальства поможет расставить все по местам. Пока, со слов Солоневича, мы назвали только двоих – Петражицкого и Туган-Барановского. Попытка реконструкции дает следующий, далеко не однозначный, пантеон-мартиролог.

Владимир Николаевич Бенешевич (1874—1938) – доктор юридических наук, профессор кафедры церковного права. С 1925 года член-корреспондент Академии наук СССР, репрессирован, реабилитирован посмертно.

Адольф Христианович Гольмстен (1848 – 1920) – в 1899—1903 гг. ректор Университета, в 1912-м избран деканом юридического факультета, по состоянию здоровья пробыл в этой должности недолго. До конца своих дней оставался в числе преподавателей Петроградского Университета.

Александр Михайлович Горовцев (1878—1933) – приват-доцент по кафедре международного права в 1912—1918 гг., затем профессор юридического факультета Пермского университета. Эмигрант с 1920-х годов, жил в Париже.

Эрвин (Александр) Давыдович Гримм (1870—1940) – общественно-политический деятель, историк, журналист, ректор Университета (1911—1918), с 1920-го эмигрант, участник сменовеховского движения. В 1923 году вернулся в Москву, работал в Институте востоковедения, служил в Народном комиссариате иностранных дел, в конце 1930-х арестован, погиб в заключении.

Александр Александрович Жижиленко (1873 – после 1930) – экстраординарный профессор кафедры уголовного права, декан юридического факультета в 1911 году. Указом Временного Правительства был назначен Начальником Главного Тюремного Управления в марте 1917-го. Член Комиссии по разработке первого советского Уголовного Кодекса, который вступил в действие с 1 июня 1922 года .

Юрий Петрович Новицкий (1882—1922) – с 1913 года доцент, затем профессор кафедры уголовного права Петроградского Университета. После революции профессор Педагогического института дошкольного образования, организатор и ученый секретарь Петроградского Педагогического института социального воспитания и дефективного ребенка, член Совета Петроградского Богословского института, председатель правления Общества объединенных Петроградских православных приходов.