Сергей Псарёв - Побег за белой ночью

Как водится, поползли слухи и сплетни, которых вокруг поэта всегда было достаточно. Нашлись доброжелатели, которые передали Олениным, что Пушкин хвастал, будто юная красавица по нему сохнет, ночами не спит. Дело осталось за малым – уломать родных. «Сherchez la femme» (ищите женщину), – говорили в таких случаях. Кому-то было выгодно все расстроить.

Это известие привело Анну в ярость. Тем более, что по линии матери знаменитая Анна Керн приходилась ей двоюродной сестрой, и она была хорошо наслышана о любовных похождениях поэта.

По поводу всего случившегося у Пушкина состоялся серьезный разговор с Елизаветой Марковной Олениной, которая потребовала от него объяснений. Естественно, что после всего этого, просить руки ее дочери он не мог. Огорченный поэт уехал в свое имение. Спустя полтора месяца он был прощен и снова стал бывать в Приютино…

Этот несостоявшийся роман подарил миру великие стихи: «Ты и вы», «Ее глаза», «Город пышный, город бедный», «Не пой красавица при мне…» и знаменитое: «Я вас любил…»

Анна вышла замуж только после смерти Пушкина, в 1839 году, возрасте 32 лет. Ее мужем стал полковник лейб-гвардии Гусарского полка граф Федор Александрович Андро. Замужество по меркам высшего света было блестящим – граф Андре де Лонжерон 14 лет занимал пост президента Варшавы. Жаль, что человеком он оказался вздорным и очень ревнивым. Он ревновал жену к ее стихам, романсам, которые она пела. Его раздражали книги, которые она читала, внимание, которым она всегда пользовалась в обществе. Но более всего, Ланжерон ревновал ее к тайному дневнику, который запретил ей вести.

Анна так и не узнает, что Пушкин на черновых страницах своих стихов еще долго будет выводить ее профиль и маленькую, полудетскую ножку в изящной туфельке…

Грустная и красивая история. Нынешний век в этом отношении грубее и проще. Современные барышни дневников не ведут, мыслей и переживаний своих не прячут. Их часто с необыкновенной легкостью выкладывают на открытые станицы интернета…

После смерти супруги Алексей Николаевич продал поместье и навсегда покинул этот дом. Без Елизаветы Марковны для Оленина многое теряло прежний замысел. Все казалось ему пустым и мертвым, как если бы душа покидала бренное тело. Потом здесь жили уже совсем другие люди, о которых нам мало чего известно. Возможно, это сохранило усадьбу от ее дальнейшего разрушения или значительной перестройки. Сохранилась она и в страшные годы войны, давая многим людям приют и тепло, спасая их от голода. Здесь, совсем рядом проходила знаменитая ленинградская Дорога Жизни.

После прогулки по усадьбе мы все вместе пили чай с пирогами и продолжали начатый разговор. Мне тогда подумалось, что Приютино, прежде и сейчас, везло на людей, которые связывали свою судьбу с этим особенным местом. Говорю так о его главной хранительнице Нине Антоновой и многих сотрудниках этого музея-усадьбы. При весьма скромных заработках они вкладывают сюда всю свою душу, знания и талант. Кому-то из них для достойной жизни нужно иметь еще дополнительную работу. Может таких людей сейчас немного, или мы о них очень мало знаем. Они часто остаются в тени своих больших дел. Все же хорошо, что такие люди у нас пока находятся, ими сохраняется история и красота нашей земли.

На восторженные похвалы в свой адрес Нина Антонова отвечает нам с присущим тактом и скромностью. Пусть эти слова сегодня прозвучат добрым напутствием сегодняшним и будущим посетителям музея – усадьбы: «Когда у посетителей умы восприимчивы, сердце большое, а душа чувствительна, нетрудно стать мостиком к прекрасным ушедшим от нас традициям и отношениям»…

Мы опять немного задержалась в парке этой старинной дворянской усадьбы. Как это было? Вспомнил… Это неверно. Не забывал. Ты сидела рядом со мной за дощатым столом, на котором лежали осенние листья. Мы пили чай, и я подумал, что моя жизнь еще никогда не была так заполнена. Кроме работы в ней появилась личная жизнь. Было дело, которому я всегда служил. Не было счастья, и, кажется, уже совсем примирился с этим.

– Скажи, мне. Ведь так не бывает.

– Бывает, один раз в тысячу лет.

Счастье не слишком ярко улыбается мне. Свой родной, дорогой человек. Немножко грустно. Сантименты не к лицу человеку моего возраста. Он должен представлять собой что-то солидное и рассудительное. Если ты рядом, то куда все это у меня девается?

Таких деревянных усадеб в окрестностях Петербурга и в Ленинградской области осталось совсем немного. При всей своей внешней привлекательности они совсем не защищены и часто горели. Пока оставались умельцы старой школы, их быстро строили заново, и история начинала свой новый отсчет. Сейчас историческим местам торопливо возвращали прежние имена, но их самих, уже не было. Нам только оставалось иногда возвращаться туда и просто вспоминать, какими они были.

Господский дом усадьбы Набокова на горе привлекал внимание всех, кто проезжал мимо по Киевскому шоссе. Просторное деревянное строение с колоннами в стиле ампир, создателей которого уже никто не помнил, сменило немало хозяев. Теперь среди них, чаще вспоминали представителя известного купеческого рода сибирского золотопромышленника старообрядца Ивана Рукавишникова и знаменитого писателя эмигранта Владимира Набокова. Издали дом выглядел заметно лучше. Восстановленный после страшного пожара 1995 года, он снова разрушался. Ощущение мистики и чего-то необыкновенного здесь просто висело в воздухе. У входа в усадьбу мы заметили старушку в белом берете. Она едва передвигалась, опираясь на свою палку, и что-то говорила сама себе. Оглянуться не успели, как эта старушка куда-то исчезла на совершенно ровном открытом месте.

Такие душевные провинциальные музеи мне всегда нравились своей простотой, естественностью и отсутствием излишних ограничивающих правил. Свободное перетекание миров и времени здесь нередко начиналось с самого первого прикосновения к старинному предмету. После этого, как ток по телу пробегал. Зрительные образы рождали новые ощущения, даже какой-то особенный привкус. Получалась совсем другая атмосфера.

Среди интерьеров комнат, столовой и бальной залы, портретов и фотографий, бабочек-сфинксов под стеклом и личных вещей владельцев усадьбы меня неизменно привлекала выставка работ местного художника Леонида Птицына. Совершенно точно, что лишней она здесь не была. Человек необыкновенной судьбы, мальчишкой потерявший при разминировании обе руки по локоть. Он сумел потом закончить Академию художеств и стать профессиональным художником. Тот случай, когда божественный дар творца давался человеку с рождения, а потом проходил непостижимые испытания. Молодому человеку пришлось заново осваивать изящную технику живописца и рисовальщика голыми обрубками рук. Эти картины теперь ничего не говорили о духовных и физических муках их создателя, они были выразительны и сдержаны в цвете. Наверное, только автопортрет самого художника мог подсказать что-то любопытное наблюдательному и чуткому посетителю. Среди работ художника картины с изображением храма Рождества Богородицы на берегу Грязны, который можно было легко увидеть из окна усадьбы. Всегда интересно сравнивать реальность с изображением и читать ее глазами художника.