А. Галушка - Черчилль. Великие личности в истории

Слова о «двух нациях», позаимствованные дворянином Симбирской губернии Владимиром Ульяновым у великого британского политика Бенджамина Дизраэли (впрочем, позаимствованные много позже, ведь пока что ему всего четыре года, а его старший брат еще не скоро вступит в террористический заговор и получит заслуженный приговор), – не просто слова. Рабочего от аристократа легко отличить не только по одежде, но даже по росту. До пресловутой акселерации 1960-х и 1970-х годов – когда большинство людей стали потреблять достаточно калорийную пищу, грубо говоря, наконец отъелись, – оставалось целое столетие. Черчилль был из аристократического рода, внуком герцога, то есть ясно, к какой «нации» он принадлежал.

Чуть больше десяти лет назад было отменено рабство (называвшееся «крепостным правом», но не стоит обманываться – людей можно было продавать как товар) в Российской империи, и меньше десяти лет назад завершилась война между Севером и Югом в Америке, разрушившая там институт рабства. А до отмены рабства в Бразилии оставалось еще больше десятилетия.

В Соединенных Штатах все еще тучны стада диких бизонов, и индейцы Великих Равнин еще не загнаны в свои резервации. Огромные внутренние территории Латинской Америки и Африки еще практически не исследованы европейцами, хотя доктор Ливингстон уже нашел истоки Нила и даже уже год как умер. Нашедший его Генри Стэнли скоро запустит процесс покорения бассейна реки Конго, который привел к наиболее отвратительному эпизоду европейского колониализма, известному как «Свободное государство Конго». Офицер российского генштаба Николай Пржевальский уже завершил первую из своих четырех центральноазиатских экспедиций и готовился ко второй – на территории слабеющей Китайской империи. Начинался период раздела ранее «ничейных» территорий между европейскими державами, по мнению многих, приведший к катастрофе мировой войны.

«Прошлое – это другая страна, там все делают по-другому», – говорит известная пословица. Об этом никогда нельзя забывать, читая о людях прошлого. Важно понимать, что лежало в основе их мыслей и поступков. Без этого мы не в состоянии понять ни логику событий, ни характер действующих лиц. Естественно, это в полной мере относится и к герою этой книги.

Несомненно, интерес к жизни Черчилля связан и с тем, что в его биографии, как в капле воды, отражается – без преувеличения – история всего мира, с последней четверти позапрошлого века и до начала последней трети века минувшего. Обладая неистощимой энергией, Черчилль всю свою взрослую жизнь находился в самой гуще событий, либо присутствуя лично, либо самым непосредственным образом влияя на них. Индия, Афганистан, Куба, Египет, Судан, Южная Африка – эти страны он посетил только в первые семь лет после выхода из стен учебного заведения. В политику он пришел, уже имея всемирную известность как журналист и писатель. На примере его политической карьеры – включая смену политической партии (дважды!) – можно изучать вехи британского парламентаризма, от триумфа либеральной партии и конституционной реформы 1910–1911 годов, через «странную смерть либеральной Британии», до попытки «построения социализма в одной отдельно взятой стране» и преобразования Британской империи в Содружество. Связь Черчилля и Британской империи – это одна из важнейших тем для понимания как характера Черчилля, так и британского империализма.

Но Черчилль интересен не только как политик. Конечно, можно – и есть такие попытки – объяснить присуждение ему Нобелевской премии по литературе стремлением ублажить хорошо известное тщеславие старого льва британской и мировой политики. Или даже представить эту премию как «оплату борзыми щенками» его роли в разгроме нацизма или в противостоянии мировому коммунизму. Но мало кто из его коллег-лауреатов может похвастаться настолько сильным влиянием на язык своего народа. Фразы из книг и речей Черчилля вросли в живое тело языка так органично, как могут лишь творения лучших мастеров литературы. И если в словаре цитат английского языка количество страниц, посвященных фразам Черчилля, несколько меньше, чем посвященных цитатам из Шекспира или «Библии короля Иакова», то не намного. И в любом случае их больше, чем у огромного множества других авторов крылатых слов и выражений.

Один политический деятель в другой стране – в своей политической активности он оказался вовлечен в поединок с Черчиллем, причем вышел из него победителем, – написал как-то в своей анкете в графе «профессия»: «Литератор» [1] Речь идет о В. И. Ленине. ( Здесь и далее примеч. ред. ) . Черчилль был литератором, не в последнюю очередь из-за того, что книжные гонорары были основным источником его средств к существованию с молодости, ведь аристократическое происхождение не обеспечивало богатства. Часть литературного наследия Черчилля, несомненно, была написана исключительно для гонораров. Другая часть, его многотомные истории Первой и Второй мировых войн, – это мемуары, обладающие, однако, и литературной ценностью (Черчилль замечательно владел языком), и исторической. К ним, естественно, как и к любому историческому источнику, надо подходить критически. Сам Черчилль когда-то сказал: «История будет ко мне благосклонна – я намереваюсь написать ее сам».

Но автор этой книги о Черчилле (ранее уже работавший над книгой о начале Второй мировой войны, в которой Черчилль, разумеется, играл достаточно заметную роль) может добавить, что лично ему этот герой импонирует тем, что в его биографии встречаются такие эпизоды, к которым иногда можно быть просто не готовым. Как, например, к тому, что в последнем классе средней школы Черчилль написал эссе по военному делу, где в популярном и сейчас жанре военной фантастики изобразил происходящие (на тот момент – через двадцать лет в будущем) летом 1914 года бои британской армии с российской в районе Харькова. По иронии истории, британская армия действительно воевала в тех краях в 1919 году – в том числе выполняя политические решения героя этой книги.

Конечно, на следующих трех сотнях страниц невозможно дать всеобъемлющую картину жизни этого человека. Но автор приложит все усилия, чтобы по крайней мере представить читателям эскиз такой картины, дающий пусть и общее, но в целом верное представление о герое. И фоном для такого эскиза будет взгляд на аристократический род, ветвью которого стал Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль.

Мало кто из читателей не знает, что Уинстон Черчилль происходит из рода герцогов Мальборо. Самым известным герцогом Мальборо был первый из них, тот самый «Мальбрук», который «в поход собрался», из старой французской песенки. Именно в его роскошном дворце Бленем, недалеко от Оксфорда, и появился на свет маленький Уинстон в ноябре 1874 года. Как титул герцога, так и дворец (кстати, единственный архитектурный объект в Британии, официально называющийся «дворцом», но не принадлежащий ни королевской семье, ни Церкви) были наградами, полученными «от благодарного отечества» Джоном Черчиллем в начале XVIII века за блестящие победы над войсками тогдашнего претендента на гегемонию над европейским континентом, французского Короля-Солнце Людовика XIV.