Василий Крысов - На самоходке против «Тигров»

Прошло уже больше полвека, как отгремели последние залпы войны, войны самой беспощадной, жестокой, кровавой; многие миллионы наших воинов полегли на полях сражений на своей земле и в чужеземных странах; реки слез были пролиты в семьях погибших, плакали матери, жены, дети, сестры, невесты, но разве можно утешить убитых горем родных и близких?!!

А мы воевали…

Мне довелось участвовать в боях под Сталинградом, в Курской битве, в битве за Днепр, освобождать Украину, Литву, Польшу и Восточную Пруссию. Сначала я был командиром тяжелого танка КВ-1С, затем командовал взводом и батареей самоходных артиллерийских установок СУ-122, их сменили самоходки СУ-85, и закончил я войну командиром роты танков Т-34-85.

А начиналось все так.

Выпускной вечер в нашей Истобенской средней школе Оричевского района Кировской области проходил в канун войны – 21 июня 1941 года. Хотя ходили упорные слухи, что вот-вот начнется война, но об этом как-то не думалось, взволнованные окончанием школы, расставанием с друзьями, веселые, жизнерадостные, беззаботные, мы до утра танцевали, гуляли по высокому берегу Вятки. Не хотелось расходиться, все ощущали, что момент этот уже никогда не повторится. А в полдень яркого воскресного дня 22 июня мы узнали, что началась война.

Уже на следующий день в девять часов утра все ребята нашего класса осаждали двери райвоенкомата. Группа из тридцати выпускников Истобенской и Оричевской средних школ получила направление в Челябинское танковое училище. Ехали счастливые и гордые, с песнями, ведь все мы – без исключения! – были уверены, что Красная Армия всех сильней и наши границы на замке, воевать будем только на чужой территории! То есть думали так, как много лет учили нас партия и правительство. Можно ли было даже предположить, что в это время на нашу западную границу уже обрушилась армада из 170 отборных дивизий, четырех танковых групп и четырех воздушных флотов, что они уже движутся по нашей земле, нанося сокрушительные удары по войскам Красной Армии, которым, как оказалось, было запрещено даже принимать боеготовность номер один.

В Челябинское танковое училище мы прибыли в середине июля сорок первого года. Курсантский состав оказался очень разнородным и по образованию, и по возрасту. Более половины нашего курса составляли люди с высшим образованием: инженеры, преподаватели, директора школ, артисты, агрономы, а также сержанты, уже участвовавшие в боях, и курсанты второго курса Казанского танкотехнического училища.

Распорядок дня был очень напряженный. Трехлетняя программа обучения была сжата до одного года, так как Кировский завод в Челябинске начал серийный выпуск тяжелых танков КВ-1С, а танкистов, которые могли бы на них воевать, не хватало. Изучали боевую технику, вооружение, средства связи, топографию, тактику, правила стрельбы и многое другое. Мы, вчерашние школьники, и курсанты с высшим образованием учились на равных, так что на учениях и занятиях приходилось изо всех сил состязаться с остальными сокурсниками. Мы брали упорством и цепкой молодой памятью. Но и те, и другие занимались, что называется, в поте лица.

Военное время сказывалось во всем. Кормили нас очень скромно. Вроде хороший паек был по тому времени, и норма нам выдавалась, но мы ведь еще росли и нам не хватало, мы все время добавки просили.

Форма курсанта была простая. Тогда погоны еще не ввели, на воротниках гимнастерок у нас были петлицы продолговатые из черного сукна и маленькие металлические эмблемы танков. На ногах – ботинки с обмотками. Вот команда: «Подъем!» За три минуты тебе нужно одеться, намотать обмотки и встать в строй. А нары в казарме двухъярусные, а еще темно, а обмотки, каждая два метра длиной – и должен успеть!

Физически нас хорошо закаляли. В ту зиму морозы стояли до сорока – сорока пяти градусов, а мы в нательном белье на зарядку бежали – и не болели!

Среди преподавателей были фронтовики, но они мало что рассказывали, а подходить специально с этим вопросом, расспрашивать мы стеснялись. Думаю, они не рассказывали потому, что нельзя было рассказывать. Скажи не то слово – контрразведчики тут сразу.

Вначале командиром взвода был лейтенант Максимов Иван Гурьевич, командиром роты – Горшков, лейтенант тоже. Командир батальона – Бойко. Толковый был мужик, молодец, требовательный. Присказка у него была, когда видел, что устали мы или приуныли: «Ест солдат солому, а хвост трубой!»

Зато не облегчал нашу жизнь ротный старшина Толкачев. Это был очень несправедливый, грубый, непорядочный человек. Маленький, ниже среднего роста, конопатый, а злые глаза, казалось, прожигали ненавистью. Грубость его граничила с издевательством. Такие, прикрываясь воинской дисциплиной, не знают удержу в глумлении над подчиненными, но, чуть что, празднуют труса. Что и доказал Толкачев, не явившись на выпускной вечер: видимо, опасался, что бывшие курсанты его изобьют, а назавтра уедут на фронт, и тогда ищи-свищи виноватого. Может, так и случилось бы, но в тот вечер Бог миловал нас от встречи с этой отвратительной особью рода человеческого. Удивительно, но этот никчемный тип молниеносно рос в званиях: в 1946-м я оказался в Челябинске и, естественно, зашел в училище, где встретил этого вояку уже майором.

Изучали мы КВ – тяжелый танк, тогда уже вышел КВ-1С. Но параллельно касались «тридцатьчетверки». Лазили и в трофейные танки Т-III, Т-IV. На все училище у нас было два КВ и две «тридцатьчетверки», поэтому вождением мы в основном на тракторе занимались. Практики было мало, потому что не было такой возможности, за год учебы, суммарно, практики вождения у меня было не более пары часов – 120 мотоминут.

Стреляли мы тоже не боевыми снарядами, а через вкладной ствол пулями или из спаренного пулемета ДТ по пушечной шкале.

Обучение тактике, например, так проходило. Выходит взвод на учения. Взводный командует флагами:

– Пешим по танковому! – и пошли в поле.

А почему «пешим»? Во взводе – три танка. Но танков-то нет! Вот и делится взвод на три экипажа, взводный дает команды флагами, и мы вместо танков боевые порядки принимаем: «линия», «уступом вправо», «уступом влево», «углом назад», «углом вперед».

Учили тактике борьбы с немецкими танками. Главное: определять дистанцию правильно и вести огонь – сразу на поражение! В артиллерии – там «широкая вилка», «узкая вилка», а у танков боекомплект небольшой был, поэтому учили нас сразу на поражение бить и, конечно, соображать, куда бить: в борт корпуса, в тыл башни – если башню у танка заклинит, то он уже небоеспособен. А чтобы быстрее вывести из строя вражеский танк, то огонь «в обрез», то есть по гусенице фугасным снарядом, и «в лоб» – бронебойным по башне.