Array Коллектив авторов - Шихабутдин Марджани. Сборник статей, посвящённый 100-летию Ш. Марджани, изданный в Казани в 1915 г.

Так как многие из принадлежностей, хранящихся у меня в шкафу, тарелки и блюдца, чашки и чайники я сохранил как память о предках, они не могут быть проданы или отданы другим людям. Пусть они будут наследством моих детей, пусть они и моя супруга, как и я, завещают их своим наследникам на таких же условиях. Эти вещи следует хранить в другом месте и в другом банке, отдельно от моих денег. Все деньги я заработал собственным трудом. Из них по 2000 наследуется двумя сыновьями, по 1000 рублей – двумя дочерьми, положенную ей часть получит супруга, остальное имущество пусть будет поделено согласно законам Аллаха и шариату Мухаммада, пусть не будет совершено ничего, противоречащего шариату. Данное завещание я написал собственной рукой, а обязанности по его выполнению согласно шариату возложил на казанского купца Мухаммад-Садик ибн Сафу и уроженца деревни Ашит Казанского уезда Габдулвали ибн Габдулбасира (‘Абд ал-Вали ибн ‘Абд ан-Басир). И в доказательство подлинности завещания ставлю именную печать (надпись на круглой печати: «Шихабутдин ибн Бахаутдин ал-Марджани»). 5 шаабана 1297 х. / 13 июля 1880 г. Я Шихабутдин ибн Бахаутдин ал-Марджани. В качестве свидетеля подписались Бурханетдин ибн Габдеррахим, казанский купец Зайнулла ибн Гусман, имам деревни Чувашли (Чуваш Иле) Габдельвали ибн Мухаммадрахим».

Дела прихода Марджани возложил на своего ученика и имама прихода Сенной мечети муллу Худжа Ахмад ибн Музаффара. Обязанности имама во время совершения пятикратного намаза он передал своему ученику мулле Бурханетдин ибн Габдуррахиму аш-Шабкави. Также попросил приготовить необходимые в дороге одежду и лекарства.

С собой Марджани взял Коран, книги «Бабириййа» («Бабур-наме»), «Тарих Абу-л-Гази» («История Абу-л-Гази»), «Субат ал-‘аджизин» («Стойкость обессиленных»), «Маджма‘ ал-адаб» («Сборник поэзии»), «Фадаил аш-шухур» («Достоинство месяцев»), «Мухтасар» («Сокращённое изложение») и по одному экземпляру своих изданных книг «Назура» («Обозрение»), «Хакк ал-ма‘рифа» («Истинное познание»), «ал-Фаваид ал-мухимма» («Важнейшие пользы»), «Мунтахаб ал-вафиййа» («Избранное из Подробного»).

17 рамадана 1297 х. / 11 августа 1880 г. после утреннего намаза вышли в путь с намерением совершить хадж. С собой Марджани взял 1400 рублей. Сначала на пароходе «Вольский» они прибыли в Нижний Новгород. Там проходила ярмарка, и Марджани пробыл в Нижнем двое суток. Тамошние купцы выказывали всяческое уважение к Марджани. Даже подарили ему 300 рублей.

Из Нижнего на поезде путешественники отправились в Одессу. Марджани записал, что по дороге они заходили в Москву, Курск, Киев, делал заметки о расстоянии между городами и времени, затраченном на дорогу. Других заметок не делал.

Пробыв два дня в Одессе и зарегистрировав паспорта, путники отправились в Стамбул. Там они провели 12 дней [56] Газеты Стамбула писали про Марджани. . В это время Марджани посетил самые большие мечети города Султан Сулейман, Султан Фатих, Султан Салим, Айя-София, Нур Усмани, Султан Баязид, Абу Аййуб ал-Ансари». В мечети «Хиркат ас-са’ада» он созерцал священную хирку (верхняя одежда) нашего Пророка (да благословит его Аллах и да приветствует), сохранившуюся и по сей день. Взглянул на такиййу (религиозную обитель) возле мечети Нур Усмани, которая в будущем должна распахнуть свои двери для казанских мусульман. Посетил некоторые из наиболее известных библиотек Стамбула, читал там книги и переписал некоторые сведения, которые могли быть полезными для него. Библиотеке Баязид (Хамидия) Марджани подарил по экземпляру своих книг, взятых им с собой.

Будучи в Стамбуле, Марджани встретился со многими учёными и политиками. Он пишет, что ему удалось пообщаться с муфтием того времени Ахмадом Асадом, министром юстиции, историком Джаудат-пашой, министром иностранных дел Асим-пашой. Но о чём он говорил с этими занимающими высокое положение людьми, что слышал от них? Об этом Марджани не пишет ничего. Лишь упоминает, что подарил Джаудат-паше свои труды, Джаудат-паша тоже дал ему книги. Марджани также отмечает, что если бы он задержался в Стамбуле ещё на несколько дней, шейх ал-ислам рассказал бы о нём султану Абдулхамиду и Марджани был бы доставлен в Джидду на государственном пароходе.

Марджани пишет следующее о своём общении с другими известными людьми Стамбула: «Я был в доме почётного накиба [57] Накиб ал-ашраф – глава потомков пророка Мухаммада (с. а. в.) – Г. Р. сейида Сулеймана ал-Багдади. Он оказался молодым человеком с приветливым лицом, очень любезный и благовоспитанный. Красиво и к месту разговаривает на арабском, турецком и персидском языках. Красноречив. У него я познакомился с дервишем Ибн Ибрахимом ал-Карди ал-Багдади».

«Я посетил дом Фадил ибн Шаабан ал-Алави ибн Мухаммад ибн Сахла ал-Хадари аш-Шафи‘и. Так как сам он в это время был у султана Абдульхамида, нас принял его сын. На этой встрече был и сын сейида ‘Абд ал-Кадира ал-Джазаири. Через некоторое время вернулся и сам сейид Фадил. Это было приятное собрание и прекрасное общение».

«Я встречался с Са‘ид ‘Аун ибн Мухаммад ибн ‘Ауном. Мы немного поговорили, потом он подозвал меня к себе и разговаривал со мной на арабском языке. Мы поговорили на разные темы, это была приятная и полезная беседа. Сейид ‘Аун был учёным, хорошо знающим историю, географию и другие предметы, справедливым человеком. Узнав, что у меня есть произведение «Назурат ал-хакк», изъявил желание прочесть его. Расспрашивал о восходе и закате солнца, о дне и ночи, посте и намазах в наших краях. Интересовался шакирдами, алимами, вообще мусульманами нашего государства. Я рассказал ему о высокой степени образования и наших методах преподавания. Объяснил, что очень переживаю, что у нас мало преподаются предметы, позволяющие обучиться какой-либо профессии, а те уроки, что есть, не подчиняются никаким правилам.

Потом он перевёл разговор на тему моих книг и спросил: «Вы сами тюрок, ваш народ тюркский, книги, написанные для этого народа также должны быть на тюркском языке. Почему же вы свои произведения пишете на арабском?» Я ответил: «Наши алимы и шакирды знают арабский язык. Если наши книги распространятся в других регионах, может, и для них найдутся читатели. А произведения на тюркском языке в других странах использовать не будут». Он нашёл мои слова уместными и сказал: «Правильно, арабский язык – общий язык». Когда я попросил разрешение уйти, он сказал: «Я не могу насытиться встречей с вами. Наша беседа показалась мне короткой. После вашего возвращения из Хиджаза мы снова увидимся, приходите». Он обрадовался, когда я добавил: «Хоть мы и далеки от ‘аср ал-са‘адат (эпохи благоденствия), хвала Аллаху, нам посчастливилось увидеть потомков Пророка и сидеть с ними за одним столом». Он вышел из-за стола и проводил меня. Уходя, я поцеловал его руку, а он – мою. Этот человек произвёл на меня большое впечатление. Я подарил ему по одному экземпляру всех моих произведений».