Анатолий Левандовский - Жанна дАрк

Равняясь по ведущему, Жанна отпустила поводья и задумалась.

Вскоре она заметила, что едут вовсе не по Орлеанской дороге.

— Наш путь лежит в Орлеан? — неуверенно спросила девушка у рыцаря, скакавшего рядом с ней.

— Нет, в Пуатье, — мрачно ответил тот.

В Пуатье? Жанна ничего не слыхала о Пуатье. И зачем они туда едут? Неужели опять новая проволочка?

Девушка закусила губу. С богом! Она больше ни о чем не будет спрашивать. Нужно иметь терпение. Все равно, рано или поздно, она добьется.

Она будет у цели!

В годы детства приходский священник, отец Фронт, не раз описывал Жанне страшные картины чистилища и ада.

Теперь девушка невольно вспоминала эти рассказы. Жанне казалось, что ее душу, столько дней страстно томящуюся ожиданием, ввергли во мрак чистилища.

Они приходят, эти люди в рясах, приходят ежедневно и задают ей десятки, сотни вопросов, то бессмысленных, то непонятных, но всегда жалящих, сверлящих. Они как будто решили вывернуть ее наизнанку. Чего они хотят? Зачем все это?

О, если ей только удастся отсюда вырваться, надолго запомнит она славный город Пуатье!..

Славный город Пуатье был временной столицей «Буржского королевства».

Здесь осели многие члены парижского парламента, оставшиеся верными королю Карлу. Здесь слонялись оказавшиеся не у дел чины королевской администрации. Сюда съехались профессора богословия, видные теологи, порвавшие с Парижским университетом, который продолжал держать сторону англичан.

Карл VII, король Франции. Современный портрет Ж. Фуке.

Филипп Добрый, reрцог Бургундский. Современный портрет.

Все эти господа страдали не только от безделья, но и от безденежья. Они давно не получали жалованья, обнищали и проклинали судьбу, а также годонов, по милости которых очутились в столь плачевном состоянии.

Когда «святые отцы» прочли депешу королевского совета, они понимающе переглянулись.

Некая девушка-крестьянка претендует на то, что она послана богом. Она якобы может спасти страну от англичан.

Гм… Дело, вообще говоря, довольно подозрительное. От него за пол-лье отдает гордыней и ересью.

Кому из них не знакомы случаи подобного рода?

Брат Сегэн, или брат Тюрлюр, или инквизитор Бонна отправили в тюрьму и на костер не одну мнимую святую. Всем хорошо известно, что католическая церковь не допускает, дабы люди общались с богом, минуя ее посредничество. Человек, утверждающий, будто он имеет личные откровения от бога, должен быть заподозрен в ереси. Тем более, если это женщина, да еще и простолюдинка.

Но, по-видимому, здесь случай иного рода.

Из общего тона письма следует, что двор не вполне безразличен к судьбе девушки. Относительно ее святости авторам запроса скорее хочется услышать «да», чем «нет».

И еще одно соображение.

Девушка обещает снять осаду с Орлеана и отвести короля в Реймс…

Это весьма интересно.

Там, в северной Франции, находятся земли, службы и приходы большинства членов парламента, администраторов и отцов, нищавших здесь, в Пуатье. Если бы самозванная святая действительно помогла освободить от годонов северную Францию, то тогда, в сущности, не так уж и важно, кем она послана — богом или дьяволом.

Во всяком случае, следует воздержаться от слишком быстрого и опрометчивого решения. Все они верные королевские слуги. Они думают о нуждах короля, а заодно и о своих собственных. Времени у них более чем достаточно, а королевский совет, разумеется, оплатит их скромные труды.

Что ж, идя навстречу просьбе совета, они не пожалеют сил, учинят подробное дознание и сделают так, чтобы их действиями остались довольны.

И «святые отцы» решили без промедления приступить к своим обязанностям.

Жанну поместили на квартиру к важному чиновнику, мэтру Рабато. Она сразу почувствовала, что находится под бдительным надзором. На ее расспросы не отвечали. Выход из дома был запрещен. Девушке не оставалось ничего другого, как целыми днями горячо взывать к богу, чтобы тот открыл ей смысл происходившего.

Но вот появились попы. Сразу пришло пять человек. У них были постные физиономии и жадные глаза. Когда они смотрели па девушку, ей казалось, что ее раздевают…

Жанна не хотела с ними разговаривать. Они были так отвратительны! И зачем снова повторять то, что уже неоднократно говорилось в Шиноне?..

Но «святые отцы» не собирались ухолить. Они удобно расположились и, казалось, были готовы просидеть весь день и всю ночь. Надо было взять себя в руки и запастись терпением.

И Жанна стала отвечать. Одному, другому, третьему… А они спрашивали и спрашивали, повторяя по нескольку раз одни и те же вопросы. Девушка рассказала им о своей миссии, о путешествии к королю.

Что знала она еще?

Но попам было нужно что-то другое. Они все чего-то добивались.

А некоторые вопросы прямо поражали своей глупостью.

— Ты говоришь, что бог желает помочь французскому народу избавиться от несчастий, опутавших его. Но если это так, то зачем же прибегать к помощи воинов?

Жанна широко раскрыла глаза. Что, этот жирный монах издевается над ней или действительно ничего не смыслит? Он забыл, что идет война? Ведь и ребенок не задал бы такого вопроса!

— О, мессир, — отвечает она, — солдаты будут сражаться, и бог пошлет им победу!

На это возразить было нечего. Ученые доктора казались вполне удовлетворенными. Ничего еретического обнаружить в речах девушки пока что не удалось.

А потом и пошло… День сменял день, а они все приходили и мучили ее. И опять те же вопросы, то же щемящее неотвратимое чувство, что тебя хотят запутать. Жанна потеряла сон, голова ее гудела, временами она переставала понимать, что происходит.

— Мессиры, — взмолилась она наконец, — зачем вы учиняете мне этот допрос? Я не понимаю, чего вы от меня хотите! Ведь вам же известно, что я не читала ваших книг, что я не знаю ни «а», ни «б»!

Как было ей отрадно, когда однажды в стражнике, сопровождавшем попов, Жанна узнала воина, которого раньше встречала в Шиноне. В этом простом человеке она чувствовала своего. Он не мудрствовал и хотел сражаться. Девушка дружески ударила его по плечу.

— Как бы желала я, — заметила она со вздохом, поглядывая на «святых отцов», — иметь вокруг себя несколько человек с такою же доброй волен, как у него.

Шла третья педеля. Ученые мужи расспрашивали Жанну о голосах, добивались подробностей о ее видениях. Они порицали ее за ношение мужской одежды, укоряли за то, что она называла короля дофином.