Константин Станиславский - Письма 1886-1917

Что же тебе еще рассказать?… Спектакли идут хорошо. Все полно… Да… На гоголевские торжества 3мне уехать нельзя, и я остаюсь здесь и буду присутствовать в Александрийском театре, а в Москву едет Немирович. Будь здоров. Обнимаю бабушку, Киру, тебя. Софье Александровне – целую ручку. Дуняше, Василию, Поле – кланяюсь. Спектакли кончаются 3 мая, так что 5-го надеюсь быть в Москве. Очень скучно здесь и без вас. Не дождемся, когда кончится сезон.

321 *. И. А. Сацу

Милый и дорогой Илья Александрович!

Я не ответил Вам тотчас же по получении письма потому, что оно пришло в самую суматошную неделю. Во-первых, в Петербурге была Дункан. Этим все сказано. Плясали до 6 часов утра каждый день. Если принять во внимание, что и Крэг в Петербурге и что мне приходится с 12 ч. до 7 ч. ежедневно говорить с ним об изгибах души Гамлета на англо-немецком языке, то станет понятно, с какой головой я ходил всю эту неделю.

Кроме того, ежедневно были разные чествования с объеданиями. То чествовали нас кадеты, то Бильбасовы, то Боткины, то Савина и пр. и пр.

В день же 100-го представления "Синей птицы" – просто-напросто кутили у "Медведя" с пением, с музыкой и танцами. Этот день сломил мои силы. Я сказался уехавшим из Санкт-Петербурга и скрываюсь от людей.

Сегодня потихоньку завтракал в "Европейской" и теперь, после завтрака, сижу в гостиной и пишу Вам. Вот сколько препятствий, чтобы написать письмо друзьям во время санкт-петербургских гастролей.

Поздравляю Вас с сотым представлением "Синей птицы". Получили ли Вы поздравление от театра? Много вспоминали о Вас, много говорили о Вас и много радовались тому, что Вы скоро выздоровеете совсем. Лишь бы эта болезнь послужила Вам в пользу и научила Вас на будущее время бережнее и систематичнее распоряжаться Вашими силами и Вашим большим талантом.

Сейчас мы усиленно заняты "Гамлетом" и, как видно по началу, там будет довольно много музыки. Вот почему отчасти я ничего не пишу Вам о "Пелеасе" – не хочу заполнять Вашу голову тем, что еще не спешно 1. Теперь я и сам ничего не знаю о "Пелеасе", так как Крэг оказался настолько талантливым и неожиданным в своей фантазии, что мне чудится, как скоро он перевернет во мне что-то, что откроет новые горизонты. Тогда "Пелеас" предстанет совсем в ином виде. Крэг ставит "Гамлета" как монодраму. На все он смотрит глазами Гамлета. Гамлет – это дух; остальное, что его окружает,- это грубая материя 2. Есть реальные сцены и есть сцены отвлеченные. К числу последних принадлежит, например, 2-я картина (речь короля). Весь двор и помпа его представляются Гамлету в виде золота и уродливых придворных лиц. Он среди своих размышлений слышит трубы, звон колоколов, то звучный, праздничный, то надтреснутый – погребальный. С этими звуками перемешиваются отголоски похоронных мотивов. Такие же звуки труб и гимнов, связанные с воем ветра, с шумом моря и с похоронными, загробными звуками, слышатся Гамлету и в сцене с отцом, т. е. в 4 и 5-й сценах 1-го акта 3. Что будет дальше, пока не знаю.

Дункан первым долгом спросила о Вас, потом потребовала обещанной польки из "Синей птицы". Пришлось выписывать ее из Москвы. Она говорила, между прочим, о том, не можете ли Вы написать ей что-нибудь для танцев, так как она отчаивается найти подходящую музыку. О материальной стороне не думайте, сделаем все, что в наших силах.

Крэг очень любит Вашу музыку из "Синей птицы". Недавно он сидел за кулисами и слушал ее. Когда запели песнь матерей 4- он привскочил и все твердил: "Very good" (очень хорошо).

Пока, ради бога, отдыхайте, а в мае – поговорим.

Обнимаю Вас. Будьте здоровы

322. M. A. Мелитинской

Глубокоуважаемая

Мелитина Александровна!

Простите за продолжительную задержку ответом. Только сегодня, покончив петербургский сезон, я могу приняться за запущенную корреспонденцию. До этого дня, уверяю Вас, не было не только часа, но и минуты свободной. Будьте великодушной и простите.

Вы мне задаете трудный вопрос. Боюсь, что я Вас удивлю, и, чего доброго, собью с толку своим ответом. Я держусь того мнения, что великое художественное произведение годится для общедоступного и народного театра, так как художественная форма и поэзия очищают дурные человеческие инстинкты. При этом я обращаю [внимание] на одно очень важное "но".

Объясню на примере это "но".

Можно показать простому зрителю "Дон-Жуана", но если он будет неумно и нелитературно сыгран, зритель способен будет принять разврат за качество; если же "Дон-Жуан" будет сыгран понятно и грамотно, то нравственная сторона пьесы пересилит. Из этого следует заключить, что пьесы такого сорта должны быть сыграны образцово. В противном случае лучше их избегать и играть "Не так живи, как хочется" или "Польского еврея" Эркмана-Шатриана, где тенденция прямолинейна, понятна.

Прекрасную критику дали мне простые мастера об "Отелло" Шекспира, о "Слепцах" и "Там, внутри" Метерлинка. Это подтверждает мне мое предположение.

Вот все, что я решаюсь сказать, в общих чертах, о репертуаре, так как при теперешней моей усталости я не мог бы припомнить пьес для составления годового репертуара. Вы знаете, что эта задача нелегкая и что ее выполнить нельзя без близкого знакомства с труппой и условиями Вашей прекрасной просветительской деятельности.

Эта деятельность – самая нужная и почтенная. Ваша любовь и чистое отношение подскажут Вам все то, что другие достигают временем и опытом.

Дай бог Вам энергии, силы и веры для продолжения большого и важного дела.

1909 25/V СПб.

323*. Л. Я. Гуревич

Дорогая и многоуважаемая

Любовь Яковлевна!

Спасибо за доброе письмо и статью, за замечания. Многое приписываю Вашей доброте и счастлив, если театру удается хотя немного украсить нашу скучную жизнь 1. Спасибо.

Замечания верны, но мы так ушли в психологию и во внутреннее переживание, что стало некогда и лень заниматься внешними подробностями. Насчет лампы городничего – ошибка. Лампа стоит на сцене как раз тех времен, т. е. масляная, карселевая.

Татаринова уехала, и потому пишу наскоро ответы 2.

Цифровые данные верны. Мы взяли 160 000 р., т. е. 80 000 чистого, а в Москве 25 000 чистого. Но это деление не точное. Москва дала так мало потому, что она окупила все затраты постановок, которые числятся в 1 р. Затраты эти касаются не только декораций, костюмов, но и 2-х месяцев репетиций до начала сезона. Кроме того, Москва оплачивает годовое жалованье труппы, а в петербургских счетах значится лишь добавочное для Петербурга жалованье.