Константин Станиславский - Письма 1886-1917

13) Что придумать для оживления авансцены: бильбоке, фонари на столбах, которыми по вечерам освещается парк, гамак. Разных английских фасонов кресла (с ручками, на которые кладут ноги). Колодец, обложенный камнем. Pas de geant {гигантские шаги (франц.). }, телефонный столб, сход вниз (люк) на авансцене и перила, большой зонт – грибом, на палке, вокруг палки круглая скамья.

Роль Магды больше всех подходит к Нюше и по фигуре и по темпераменту, но как-то она будет читать стихи? Полезно было бы поиграть и Роксановой, но у нее выйдет вторая Раутенделейн 9. Нюша жаждет дублировать Купаву, но очень рекомендую дать Купаву и Григорьевой 2-й 10.

У Фейгина есть две интересные пьесы, которые он переводит для нас.

Чуется мне, что Грибунин скорее и легче всех уйдет из нашего театра. По-моему, он ненадежен.

Чувствую, что Вы сильно въехали в "Мертвых", дай бог. Вы, судя по письму, ждете от меня ответа относительно перемены декорации 1-го акта, но ведь в первом письме Вы писали: если я ничего не имею против – молчать, если протестую, то телеграфировать.

Гречанинов 12писал, что вернется к 12 августа. Я купил для него на Кавказе лиру, рыло (струнная волынка). Ее доставят к 1 сентября.

Маруся сильно рекомендует освободить от репетиций М. П. Григорьеву и Норову, иначе вышивки, по ее словам, не будут готовы своевременно.

Надеюсь увидаться с Екатериной Николаевной, когда проеду из Алупки в Ялту. Мой адрес: Алупка, дача Постельниковой. Надеюсь быть в Москве 28. 29 августа (день) – у меня освящение новой фабрики и 30 (день) – общее собрание в Товариществе. "Мертвых" я оканчиваю на первом акте, высылаю его и принимаюсь долбить Штокмана.

Теперь я ответил по всем пунктам.

Как можно поставить по новому способу "Мертвые души"!!! – прелесть.

Добрейшая Ольга Тимофеевна!

Мы среди настоящей природы, а Вы знаете, как трудно ее найти в 20-м веке, когда цивилизация испортила все углы прекрасного мира. Среди такой обстановки воскресают лучшие душевные чувства, вот почему я и начинаю свое письмо столь витиевато. Не даром дались нам эти несколько недель отдыха. Надо было проработать 10 месяцев, протомиться в Ессентуках, пережить двое суток отчаянной бури на море… Эти дни были мучительны не столько для меня, сколько для Маруси. Она, бедненькая, изволновалась. На море буря не так страшна, как смотря на нее с берега. На этот раз все время ветер дул попутный, и это значительно уменьшало качку, несмотря на величину рассвирепевших волн. После ужасной, бессонной ночи, которую я провел в вагоне по пути из Ессентуков в Новороссийск, я с восторгом ступил на пароход за 6 часов до момента его отправления. Выкупавшись в море, переодевшись, я выспался великолепно и вышел на палубу к моменту отхода парохода, когда загудел первый свисток. Море, окрашенное красноватыми лучами заходящего солнца, едва заметно дышало.