Александр Хинштейн - Ельцин. Кремль. История болезни

Не раз доводилось слышать мне, что он по-прежнему пытается влиять на своего преемника, отговаривая от каких-то резких кадровых решений.

Но если и брал Путин на себя какие-то обязательства, то с переизбранием его на второй срок они явно потеряли волшебную силу. Все меньше в Кремле остается сегодня людей, поставленных сюда когда-то «Семьей».

Ушел в глухую оппозицию премьер Касьянов, нет ни слуху ни духу о бывшем администраторе Волошине. И даже те бывшие , кто сохранился у трона, давным-давно присягнули уже новой власти.

Эпоха Ельцина закончилась много раньше, нежели это кому-то могло показаться.

Это была непростая, неоднозначная, смутная эпоха, чем-то напоминавшая ликер помещика Плюшкина: ежели повынуть оттуда козявок и всякую набившуюся дрянь, так славный будет ликерчик…

Даже трудно представить, какими словами опишут ее историки будущего; какими эпитетами одарят Ельцина. Борис Непредсказуемый? Веселый? Беспробудный?

(Впрочем, история – наука весьма условная: величайшей победой почитается у нас Бородино, даром что русская армия была тогда разбита, а Москва – сдана и сожжена… Так что дело не в истории, а в пиаре …)

За восемь лет ельцинского правления разница между бедными и богатыми выросла в 3,5 раза и составила 14 порядков. За чертой бедности оказалось 30 процентов граждан. Население сократилось на миллионы людей. Внешний долг вырос почти на 30 миллиардов долларов.

Могло быть хуже? Несомненно. Приди тогда к власти не Ельцин, а, допустим, твердокаменный Полозков или плакса Рыжков, сомневаюсь, чтоб жизнь стала лучше. Хуже – да, но никак не лучше.

И в 1996-м, выиграй выборы бесцветный уроженец деревни Мымрино по фамилии Зюганов, вряд ли разлились бы в России кисельные реки вдоль молочных берегов.

Беда наша в том, что мы всегда, всю свою историю, выбираем из двух зол; не из лучшего, а – из худшего.

Черчилль говорил когда-то о Хрущеве: он хотел перепрыгнуть пропасть в два прыжка.

Ельцин же – и прыгать даже никуда не собирался; в означенную пропасть рухнул он спьяну, доверившись горе-советчикам, всевозможным экономическим алхимикам, которые закону всемирного тяготения предпочитали сказки про сапоги-скороходы и ковер-самолет…

Да простит меня Борис Николаевич, но погибни он году этак в 1992-м, не было б в России второго такого национального героя; он стал бы нашим Ататюрком, Линкольном и Петром Первым в одном флаконе; а может, и того больше.

В его честь называли бы города и проспекты; возводили памятники. (Село Бутка – уж точно стало бы Ельциным.)

Для политика, как и для спортсмена, очень важно вовремя сойти с дистанции.

(«Долго не кончать, – писал мой любимый Довлатов, – преимущество мужчины, но не оратора».)

И именно за то, что ушел он, в конце концов, подобру-поздорову, хотя бы только за это – первый президент достоин всяческого уважения…

Вновь, как бывало не раз, в самый последний миг, на грани фола уже, понял он, чего ждет от него страна; ушел с гордо поднятой головой…

Возможно, прозвучит это довольно странно, но под самый конец я хочу признаться Ельцину в любви. Потому что, не будь Ельцина, неизвестно, что стало бы в итоге со мной самим.

Я окончил школу в 1991-м, как раз в последний год советской власти. При старом режиме в лучшем случае мне следовало рассчитывать на филфак пединститута имени Ленина, куда, кстати, и собирался я поначалу направить стопы; втолковывал бы сейчас старшеклассником русский язык, пописывая внештатно заметки в газеты и высшим смыслом жизни почитал бы место литсотрудника в отделе писем «Вечерней Москвы».

И то, что книга эта смогла появиться, а уж тем более то, что в основу ее легли во многом мои газетные публикации того периода – это тоже заслуга Ельцина…

Кому-то может показаться, что я не люблю первого президента. Это не так.

Просто всю дорогу я тщательно скрывал свои истинные чувства, стараясь быть объективным…

Его избирательная кампания проходила в 1996-м под лозунгом «Ельцин – наш президент». И он действительно – это факт – был нашим президентом.

В больной стране просто не могло появиться здорового лидера.

И дай Бог, чтоб последствия этой болезни, именуемой «Эпоха Ельцина», расхлебали мы как можно скорее…

Май – август 2006 г.

1 Ни одной песни наизусть Ельцин не знал. Максимум – мог пропеть какой-нибудь единственный куплет.

2 Сколько стрелял зверей на охоте Ельцин, в «Завидове» не убивал больше никто. Все подвалы на базе были забиты мороженым мясом: его уже девать было некуда.

1 февраля 1931 – родился в с. Бутка Талицкого района Пермской (с 1934 г. – Свердловской) области.

1950 – поступил на строительный факультет Уральского политехнического института.

1955 – окончание института. Работа в тресте «Уралтяжтрубстрой».

1957 – прораб строительного управления треста «Южгорстрой».

1956 – женитьба на Анастасии (Наине) Гириной.

21 августа 1957 – рождение первой дочери Елены (в замужестве – Фефелова, затем Окулова).

17 января 1960 – рождение второй дочери Татьяны (в замужестве – Дьяченко).

1961 – вступление в КПСС.

1963 – назначен главным инженером Свердловского домостроительного комбината.

1966 – назначен директором Свердловского ДСК.

1968 – переход на партийную работу; назначен зав.отделом строительства Свердловского обкома КПСС.

1975 – избран секретарем Свердловского обкома КПСС, ответственным за промышленное развитие области.

2 ноября 1976 – избран первым секретарем Свердловского обкома КПСС.

1979 – рождение первой внучки Екатерины (от брака дочери Елены с Алексеем Фефеловым).

19 февраля 1981 – рождение первого внука Бориса (от брака младшей дочери Татьяны и Вилена Хайруллина).

1983 – рождение второй внучки Марии (от брака дочери Елены с Валерием Окуловым).

12 апреля 1985 – назначение зав.отделом строительства ЦК КПСС.

1 июля 1985 – избран секретарем ЦК КПСС.

24 декабря 1985 – избран первым секретарем Московского горкома КПСС.

18 февраля 1986 – избран кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС.

19 января 1987 – резко оппозиционное выступление на заседании Политбюро ЦК КПСС.

12 сентября 1987 – пишет письмо М. С. Горбачеву с просьбой освободить его от обязанностей кандидата в члены Политбюро.

21 октября 1987 – выступление на Пленуме ЦК КПСС с резкой критикой хода перестройки.

9 ноября 1987 – госпитализирован в ЦКБ при попытке самоубийства.

11 ноября 1987 – на пленуме МГК КПСС освобожден от должности первого секретаря Московского горкома.

14 января 1988 – назначен первым заместителем председателя Госстроя СССР в ранге министра.