Северцев - Как изгибали сталь

За время учебы с нашего курса ушло около десятка человек. В принципе, естественный отбор это один из постулатов генетики, которую верные большевики-ленинцы то отрицают, то не отрицают, в зависимости от генерального курса партии.

Из нашей группы ушло пять человек. Первый попался на краже.

Воровал деньги товарищей перед первым зимним отпуском. Кражи в нашем училище были настолько редким явлением, которые можно разве что сравнить с прилетом в зону видимости с земли планеты Галлея. Выявили его поголовным обыском всех групп и его сразу выдернули от нас, потому что я не знаю, чтобы мы с ним сделали. Армейские порядки в этом отношении строгие. Высокий чернявый красавец, медалист, боксер, хороший товарищ (фамилию и национальность называть не буду, чтобы не обвинили меня в великорусском шовинизме) и вдруг воровство. Через два часа он был уже в солдатской форме, отправили в тыловое пограничное подразделение в Забайкалье, а там таких тоже не любят.

Вторым ушел душа нашего общества, парень с широченными плечами, который для забавы носил на вытянутых руках наполненные водой ведра и который каждый день писал своей Маричке и каждый день получал от нее письма. Нет, ребята, - сказал он, - счастье мое рядом с

Маричкой. Жаль, а что поделаешь?

Третьим ушел небольшого росточка парень, гений в математике, виртуоз в гимнастике, пришедший в училище со второго курса физмата в академгородке в Новосибирске. Боже, какую ошибку я совершил, - сказал он и ушел на два года служить рядовым на границу, так как начальству нужно было примерно наказать ошибшегося студента. Ах, студент, и корни квадратные извлекать умеешь? Вот и поедешь лес корчевать под учебный центр в Забайкалье.

Четвертым ушел третьекурсник одного из престижных университетов в западной части страны. Чем его сманили-заманили, он нам не говорил, да это и не так важно. И он поехал на два года в Забайкалье рядовым.

Пятым был мальчик из порядочной еврейской семьи в Черновцах.

Конечно, там стоит пограничный отряд, пограничные офицеры - женихи первый сорт и Боря тоже решил поблестеть офицерскими погонами.

Парень отличный. Но попасть в училище КГБ при СМ СССР с пятой графой в документах это было - чудо. Возможно, что его приняли за молдаванина. Может кто-нибудь скажет, сколько молдаван проживало в

Черновцах в 1967 году и сколько проживает сейчас. Погрешность будет предсказуемая. Его мама всегда повторяла: "Наш Боря из нормальной еврейской семьи и вдруг пошел в пограничники, чтобы задержать на границе наших родственников. Ой, горе мне!". И ее можно понять. Боря честно проучился три курса. В классе он сидел на первом столе сразу у входа в аудиторию и преподаватель спецподготовки, подполковник с лошадиной фамилией, соответствующей фамилии внешности, с кулаками с голову жеребенка, но добрейшей души человек, кто об этом не знает, тот при встрече с ним отдаст все и еще сдунет несуществующую пылинку с костюма, всегда заканчивал свои занятия одинаково и мы все ждали ее как финальную сцену в "Ревизоре" русского писателя Н.В. Гоголя:

- Так что, Борис Михалыч, допустим мы, чтобы проклятые империалисты безнаказанно ходили через наши советские границы? - громко говорил подполковник и стучал огромным кулаком по столу Бори.

Съежившийся в комок Боря тихо отвечал:

- Не допустим, товарищ подполковник.

- Вот то-то. Дежурный, занятие окончено.

- Встать, смирно!

- Вольно, перекур.

- Ну, чего он ко мне прицепился? Каждый раз одно и тоже.

Как ему объяснишь, что все лихорадочно искали повод.

И повод нашелся. На офицерской стажировке в Забайкалье (о нем особо) застава Бори разгружала ящики из вагона, пришедшего из

Монголии. Что за ящики, никто не знал. Сказали, что это спецгруз и попросили быть осторожнее с ним. Но где вы найдете такого советского солдата, который бы при слове "тайна", "спецгруз" остался равнодушным. И такой солдат не нашелся. Ящики были не тяжелые и поэтому один из них аккуратно треснули об рельс. Оттуда посыпались авторучки северо-корейского производства. В эпоху тотального дефицита такая ручка приравнивалась к позолоченному "Паркеру", корпус которого затейливо расписан алмазным резцом. Один ящик

"скоробчили", на учебной заставе 30 человек, потом кореша на других заставах, сунули курсанту авторучку, нашли вот, вам еще учиться, а мы и карандашом письма домой напишем. Но фраера всегда губит жадность. О пропаже ящика доложили, почти все ручки собрали и одна лежала на Бориной тумбочке в палатке. Ох, и не лежала у меня душа к

"данайцам, дары приносящим". Кто все организовал? Товарищ курсант приказал. Все в один голос говорят. Как в 1917 году. Бедные разнесчастные, что поделаешь, если без пяти минут офицер приказывает. Всем была ясна подоплека, но что поделаешь, если человек с пятой графой. Отправили служить в Забайкалье, только в другой отряд, где уже служили три еврея - начальник отряда, старший инструктор политотдела, врач медсанчасти и четвертый Боря. А нам объявили, что Боря совершил акт международного терроризма и за это отчислен из училища рядовым в погранвойска. Служил он недолго, три курса училища это как шесть лет в армии. Уволился старшиной.

Последний раз видел его в 1976 году, незадолго до окончания академии, мы группой летели в Петропавловск-Камчатский, все в гражданке и вдруг Боря с женой. Рад до невозможности, а мы задержаться не можем, несемся с рюкзаками, только успел сказать:

"Боря не волнуйся, свидимся". Свидеться не пришлось, но меня так неназойливо спрашивали, что хотел от меня этот человек в аэропорту.

Ответил: обознался.

А Забайкалье интересное место. Туда испокон веку ссылали самые лучшие умы России и от нас уезжали не самые плохие люди.

Избирающий военную стезю человек должен помнить, что армия есть инструмент политики и все атрибуты военной службы - особое положение, чины, должности, награды - превращаются в ничто, если ты проявил несогласие с политическим руководством. Лишиться всего в расцвете сил - трагедия для каждого человека, а в российской политической системе это обыденное дело в период господства КПСС и в настоящее время с созданием единой господствующей партии, без членства в которой нельзя будет занять какой-либо руководящей должности.

Плохо, когда к руководству частями и соединениями приходят командиры, отдающие приказы, не заботясь о том, как подчиненные будут их выполнять. Приказ отдать легко, а обеспечить и организовать его выполнение очень трудно. Для этого надо быть действительно отцом-командиром. Инициатива военнослужащих, а иногда и незаконные их действия для выполнения таких приказов создают этому командиру славу жесткого руководителя, способного выполнить задачу в немыслимых условиях. Он без колебания отдает приказ - взять высоту, а как взять, такого командира не касается. Не возьмешь - будешь расстрелян. Взяли высоту - хороший начальник, обеспечил. Не взяли - вали все на подчиненного. Это самая опасная категория начальников-карьеристов, которых, увы, немало в наших Вооруженных