Светлана Аллилуева - Книга для внучек

Поэтому-то радуюсь я, что повезла с собой свою дочь-подростка, и она своими глазами увидела жизнь и людей в Советском Союзе такими, каковы они и есть на самом деле. Теперь ее уже никакая пропаганда — ни оттуда, ни отсюда — не переубедит. Хотя американская пресса не поскупилась на темную краску, обрисовав меня как мать-злодейку, однако Оля получила свои собственные впечатления о России благодаря этой поездке. И может быть, вскоре можно будет ездить туда и обратно, не приводя этим в сенсационную панику газеты и телевидение: почему, в самом деле, они заимствуют этот показной «патриотизм» у советских? Мы поехали в СССР: так в чем дело?

Где-то там, далеко, если взглянуть на карту, но не так уж далеко от американской Аляски находится советская Камчатка, где работает мой милый геофизик-вулканолог, старшая дочь Катя. Где живет моя внучка Анюта. Я люблю географические карты. Люблю большие расстояния и просторы. Как легко смотрят две страны друг на друга — всего лишь через небольшое озеро — Камчатка и Орегон, Вашингтон, Аляска — когда-то вообще русская земля… Вот там-то и будут проходить будущие линии всевозможных коммуникаций — от науки до торговли, от рыболовства до вулкановедения… Почему бы моей Кате не переехать через Тихий океан и не взглянуть на Маунт-Хелен, американский вулкан, он ведь такой же, такой же…

Так хочется, чтобы две сестры, столь похожие друг на друга и внешностью и внутренне, увиделись бы когда-нибудь — без вражды, без пропагандистских усилий со стороны обоих правительств, или КГБ и ФБР, стоящих за их спинами, без ненависти. Тогда работа каждой из них зазвучит своим голосом и вольется в общий поток человеческих усилий за лучшее будущее.

Я рада, что могу думать о них обеих подобным образом. Надо «оторваться» от всего личного и от неприятных воспоминаний, чтобы увидеть их, хотя бы в воображении, вместе. А внучки, конечно, будут так же спорить с матерями и поступать по-своему, как это делали их мамы. И моя мама, Надя Аллилуева. И ее мать — Ольга Аллилуева.

Надежда автора состоит в том, что вскоре книги начнут мигрировать по свету куда быстрее, чем люди. И мемуары моего поколения приобретут некоторую ценность в глазах тех, кто не знал наших времен. Они помогут тогда понять не столько другую эру, сколько иных людей. И все внучки — совсем не обязательно только мои — найдут тогда на этих старомодных страницах странные, неправдоподобные ситуации, а также некоторые знакомые лица.

Висконсин, США, 1988

Н. В. Крандиевская. «Дорога». Сб. стих. Л., 1985.

«Двадцать писем к другу», 1967, США. «Только один год», 1969, США. «Далекая музыка», 1984, Дели, Индия; 1988, США.

Те, кто знаком с Терри Вейтом, не могут и помыслить о каком-либо ином исходе этого пленения, как только о победе духа над оружием. Как пророк Даниил, Терри Вейт пройдет и сквозь пламя печи, и через яму со львами, и его вера спасет его, хотя он не священник, а мирянин.

People. Anthology. Chatto Windus, London, 1983.

Официальный выход наш из гражданства СССР занял потом два года и завершился наконец 7 апреля 1988 года, когда мы уже вернулись в Америку.

Все это я узнала позже, по возвращении в США через два года.

Информант КГБ, по свидетельствам некоторых лиц. См. гл. 10.

В Грузии существуют школы как на русском, так и на грузинском языках, но институты и университет — на грузинском. Хотя все образованные люди в стране хорошо говорят по-русски, грузинский язык всегда предпочтительнее.

В годы 1951-1954-й я готовила диссертацию по русской литературе в Академии общественных наук при ЦК КПСС.

В числе свидетелей, предоставивших материалы, — их был длинный список — было упомянуто и имя Надирашвили. Значит, его давнишний враг действительно не нашел и не поймал его. Я никогда больше о нем не слышала и не видела его, но было приятно знать, что он не погиб.

В том числе и открытку Терри Вейта. Потом от него пришло очень дружеское короткое письмо.