Phantom695 - Война в Ираке глазами украинского миротворца. Без цензуры и прикрас

Более того он почему-то приказал развернуться и ехать обратно. Мы проехали метров тридцать и снова встали посреди дороги. Увидев наши непонятные маневры, духи снова открыли огонь в нашу сторону. И снова непростительно долго командир не разрешал стрелять. Наконец сосредоточенным огнем двух КПВТ и стрелкового оружия мы снова заставили духов заткнуться. В этот момент Миша срезал огнем гранатометчика некстати выскочившего из-за укрытия. Из ствола его гранатомета вывалилась граната. Пороховой заряд загорелся, наверное, пробитый трассером и она завертелась волчком, разбрасывая искры. После того как на него начал орать весь десантный отсек командир наконец согласился что лучше все таки съехать с дороги.

Прикрывшись насыпью, мы почувствовали себя увереннее. Среднее расстояние до ближайших домов, из которых по нам велся огонь, было метров 350–400, то есть достижимое для гранатометного огня. Тем не менее, взводный продолжал мариновать нас в машине, что снижало нашу огневую мощь, поскольку стрелять мог только борт, обращенный в данный момент к противнику. Особенно хреново было Максу, со своей СВД он просто не мог развернуться внутри. К тому же мы плохо контролировали обстановку вокруг себя. Хорошо хоть что сзади справа была территория базы, слева сзади метрах в 500 кучно располагалось несколько домов, но никакой активности противника с этого направления не наблюдалось. То есть за тыл можно было быть более-менее спокойным. БТР второго отделения в этот момент оказался левее. Правый фланг прикрывали первый блокпост и два американских Хаммера «Дельты». У американцев было несколько стрелков, два тяжелых пулемета и снайперская пара. Этих огневых средств было более чем достаточно. Нам тут в принципе было делать уже нечего. Подавив обстрелявшие нас огневые точки, мы должны были выполнять приказ и ехать дальше, но у командира было другое мнение этот счет.

Судя по интенсивности стрельбы и радиопереговоров, бой в городе вступал в самую яростную фазу. Разрывы РПГ звучали один за другим. Духовские гранатометчики обстреливали наших, стоявших между второй и большой дамбой через Тигр. Самих стрелков не было видно, (они находились в небольшой яме) но их позиции отчетливо демаскировались облаками белого дыма, и тучей пыли поднимавшейся от выстрелов. Не видеть их мог только слепой. Они работали от углового дома, возле которого торчал заметный ориентир — три высоких пальмы, и из небольшого сада правее здания школы. Из эфира тоже постоянно слышались целеуказания в этот район. Мы предложили обстрелять их из РПГ и ГП-25, поскольку стрелковым оружием их было не достать, видимо в этот момент он заорал то, от чего у меня волосы встали дыбом!

— Куда ты собрался стрелять? Ты в тюрьму сесть захотел?

На секунду повисла пауза. Между строк это воспринималось как «Ты хочешь, что бы я из-за тебя в тюрьму сел?». Эти слова ясно показали, что командир до сих пор отказывался понимать очевидное — игры в «миротворчество» закончились, началась война и действовать надлежит соответственно. «Не спросят ли с меня потом за это?» — эта мысль читалась во всех его поступках. Стало ясно, что ни в какой город мы дальше не поедем, и ни приказ командования, ни чувство ответственности, ни даже то, что в городе вел бой его друг Дольф, не заставят нашего командира продвигаться дальше. Более того опасаясь как бы кто-то не услышал в эфире его позывной, он перестал выходить на связь со второй машиной, не говоря уже о связи с вышестоящим командованием. Напрасно пытался докричаться до него Сашка, командир второго отделения, стремясь получить хоть какую-то команду. Словно приклеившись к ПНу, он делал вид, что не слышит ни рации: «Ястреб», я «ястреб-2», что мне делать»? ни наших издевок: «Какого хрена мы тут стоим?». Как Саня потом рассказывал, — Я просто плюнул, и понял, что рассчитывать придется на себя.

Что должен в первую очередь сделать командир, чтобы принять решение? Он должен оценить обстановку. Для того что бы ее оценить нужно было как минимум осмотреться, а как же ее оценишь если нет сил высунуть голову из БТРа, а изнутри ни фига не видать? Мы намекали ему, что нужно хотя бы связаться с теми, кто вел бой в городе, что бы они хоть примерно сориентировали его, где стоят они, где противник, в какого направления ведется обстрел. И куда нам лучше подъехать, что бы им помочь. На фоне этого бардака меня поразило, как грамотно и спокойно работал командир второго отделения.

Этот 20 летний пацан, подписавший контракт сразу со срочки, мог бы дать фору многим офицерам. По крайней мере было видно, что башка у него варит в пять раз быстрее и командовать он не боится. Не дождавшись вразумительных команд от взводного, он высунулся из люка, осмотрелся, нашел в ста метрах левее нас пустующий капонир, загнал туда БТР, почти до половины спрятав его за насыпью, высадил пацанов, смотрю я как они укрылись — милое дело. Справа БТР, слева и спереди насыпь капонира, ну натуральный окоп.

От огня нашего пулемета загорелся бензовоз, припаркованный в начале улицы. В небо устремился столб черного дыма. В самом доме тоже начался пожар. Видимость сильно ухудшилась, чем не преминули воспользоваться духи. Огонь их гранатометов усилился. В нашем БТРе назревал бунт. Макс решил вылезти наверх и, спрятавшись за открытым люком начал вести наблюдение. Должен сказать, что нам повезло с оптикой. Помимо Макса с СВД и Михи с пулеметом было еще два бинокля — один командирский и мой личный. Это позволяло нам существенно увеличить эффективность наблюдения за полем боя. Вскоре, Макс наконец-то увидел свою цель и доложил об этом, но пока командир «думал», цель скрылась. Макс сделал выводы и в следующий раз сразу заорал «Огонь!!!» и начал стрелять, пораженный им боевик упал, но по его целеуказанию открыли огонь и остальные. Добавили жару и американцы. Три крупнокалиберных пулемета и несколько автоматов бьющие в одну точку… Короче, когда пыль осела, от боевика ничего не осталось. Но командир команды так и не дал. Лишь когда стрельба прекратилась, он спросил:

— Парамон ты стрелял?

— Да…

— Молодец.

Это был последний результат, который дал наш взвод в этом бою. В дальнейшем мы еще несколько раз открывали огонь, но в целом наши последующие действия были малоэффективны. Духи на виду не показывались, и по нам огонь не вели. Мы стояли на том же месте, изредка переезжая вправо-влево, и практически не открывали огня. Примерно через два часа боя у нас появилась воздушная поддержка. Сначала, над городом кружили польские вертолетчики, чуть позже к ним присоединились два «Апача», а высоко в небе барражировал американский штурмовик, выпуская тепловые ловушки. Не обошлось без курьезов. В ходе боя неоднократно проходила информация, что боевики используют для подвоза боеприпасов гражданские машины. Когда Миха увидел, что в районе горящего бензовоза бегают какие-то мужики с чем-то металлическим в руках, он, недолго думая, нажал на гашетку. Оказалось, что это пожарные приехали тушить бензовоз. Как он ни в кого не попал тогда, ума не приложу. Пули взбили насколько фонтанов вокруг них, но никого не задели. Стоявшие правее американцы видели пожарную машину, из которой они выскочили, и закричали нам, чтобы мы прекратили огонь. Впрочем, пожарные тоже оказались «в пушку». Насколько дней спустя когда Дольф проводил зачистку зданий, из которых нас обстреливали из здания пожарной части выгребли целый арсенал.